Дариус Дорван, наёмник (СИ)

— Вперед! — закричал Дариус, безжалостно вонзая шпоры в бока Басура, плотно прижимаясь всем телом к гриве и одновременно сильно дергая правый повод: не до жалости — жизнь дороже, завыв сквозь закушенную до боли нижнюю губу — 'надо же, провели как мальчишку!'

Басур в ответ на такое издевательство совершил прыжок в сторону, туда, куда заставила прыгнуть жгучая боль во рту. Следующим ударом шпор Дариус сорвал коня в галоп, пытаясь как можно быстрее сократить расстояние, спасение только в этом.

За спиной кто-то коротко вскрикнул, заржала чья-то лошадь, но было уже не до того, чтобы оглядываться, он мчался вперед, отведя назад руку с копьем.

Несколько ударов сердца совпадающих с частотой ударов копыт по земле и Дариус с яростным ревом вонзил копье в закрытый кольчугой живот широкоплечему, ощерившему рот в злой улыбке разбойнику, рванувшемуся ему навстречу. Поначалу Дариус и целил ему в лицо, чтобы заставить того захлебнуться собственной кровью, но в последний момент, когда разбойник прикрыл голову щитом, перенаправил копье под его нижний край. Удар оказался настолько сильным, что пробитого насквозь врага попросту вынесло из седла. Сам Дариус удержался только потому, что успел ухватиться за переднюю луку. От столкновения Басур, ржа, встал на дыбы, заплясав на задних ногах, быстро перебирая в воздухе передними, и гневно кусая зубами воздух, как будто ему передалась ярость его седока.

Когда Басур вновь оказался на четырех ногах, в руке Дариуса уже блестела сабля. Ею он и ударил, ударил с потягом, по шее так удачно подвернувшегося еще одного разбойника, облаченного в металлический шлем без бармицы и толстый стёганный поддоспешник, из которого в многочисленных прорехах торчали клочья шерсти. Рядом с Дариусом бешено ревел Ториан, и после его выпада глефой еще один разбойник сполз с седла с почти отсеченной головой. Затем подоспели и остальные.

Справа Сегур обрушил на обе стороны град устрашающих по мощи ударов, заставив шарахнуться от себя разбойников далеко в стороны. Из его левого бока торчала стрела, наполовину скрывшаяся в его грузном теле, но он не обращал на нее никакого внимания, и только низко, утробно рыкал, при каждом новом ударе. Сейчас от всегдашней заторможенности Сегура не осталось и следа, и огромное лезвие глефы, сливалось в один блестящий круг.

Следом за ним, поднимаясь высоко на стременах, раз за разом бил своим длинным полуторным мечом Кабир, почему-то без шлема, и с наполовину залитым кровью лицом. Ржали лошади, кричали люди, кто грозно, кто от ужаса, а кто-то невидимый молил о милосердии сорвавшимся на визг голосом.

Дариус направил коня к ближайшему разбойнику, готовясь отразить его атаку, когда тот, кротко вскрикнув, ухватился за вонзившуюся в глаз стрелу, после чего начал медленно откидываться назад, на спину лошади.

'Это Бист, — машинально подумал Дариус, — оперение на его стрелах всегда горят на солнце огнем'.

Все, путь к вражескому главарю стал свободен, рывок Басура, глаза их встретились, и они сошлись в поединке. Оба они понимали: это так важно, оставить противника без человека, на которого смотрят все свои, чтобы перенять от него мужество в бою. Атаман шайки разбойников единственный из всех был в полном доспехе, сейчас, когда он сбросил с плеч плащ, сверкающим под солнцем начищенным металлом.

Клинки их сошлись со звоном и лязгом. Дариус не стал подставлять саблю, не надеясь на ее крепость полностью, и потому отвел удар в сторону, стараясь раскрыть врага для атаки.

Не удалось, не провалившийся после удара враг, вынужденно отведя руку с мечом в сторону, тут же прикрыл грудь и лицо до самых глазах круглым, окантованным по краю металлической полосой щитом с большим умбоном. Настолько большим, что он бросался в глаза.

Прочертив саблей в воздухе над собой полукруг, Дариус на выдохе обрушил удар на защищенную остроконечным шлемом голову вожака, стараясь угодить самым кончиком лезвия. Такого удара шлем не выдержит — вся скорость на конце клинка, если только сама сабля не подведет. Его противник, подставляя щит под удар, отвел другую руку для замаха, готовя ответный удар.

На середине движения, когда противник точно уже не мог отреагировать, чтобы защититься, Дариус изменил движение клинка, направляя его на отведенное в сторону колено враг. Есть!

Вожак взвыл, не в силах стерпеть мгновенно нахлынувшую острую боль и сделал то, на что Дариус и рассчитывал — открыл голову. Сильным ударом шпор направив Басура вплотную к врагу, Дариус легко отвел меч все еще ошеломлённого болью противника, и от души приложился навершием рукояти в лоб главаря чуть выше козырька шлема.

Удар на встречном движении лошадей оказался так силен, что даже в руке отдалось, и вожак, выпустив меч, завалился назад, безвольно раскинув руки.

С ним все, и Дариус, сильно потянув повод, заставил Басура закружиться на месте, осматриваясь по сторонам.