Дариус Дорван, наёмник (СИ)

Казалось, голову разрывает на части, и каждый удар сердца отдает в висках сильной болью. Но еще больше болело колено. Он попробовал шевельнуть ногой и едва не взвыл, прикусив губу так, что почувствовал во рту солоноватый привкус крови.

'Все, отбегался, навеки увечным на одну ногу останусь, — с тоской подумал Сандер. — если вообще в живых останусь'.

Не открывая глаз, он прислушался к звукам вокруг. Судя по всему, бой уже давно закончился, а, если учесть, что вокруг слышались только чужие голоса, победа досталась не им.

'Как же неудачно все получилось! И откуда взялись эти люди? И почему сложилось именно так? Нас же больше было, и как мы могли проиграть?

Зря я принял такое решение. Как поначалу, кстати, казалось, появились эти наемники, чтобы проверить людей. Эх, вернуться бы на полдня назад. Или хотя бы в тот момент, когда я их только увидел'.

Сандер продолжал лежать с закрытыми глазами, слушая, как рядом с ним кто-то топчется, убедившись в том, что попытка открыть их ничего кроме нового приступа боли не приносит. Затем он услышал шум приближающихся шагов, судя по звукам — двоих человек, и все же нашел в себе силы глаза открыть. Открыть, чтобы увидеть — на него смотрит тот, после схватки с которым он и оказался здесь, лежавшим на земле и в таком состоянии. Рядом с ним человеком стоял второй, ростом больше чем на голову, но в плечах они друг друга стоили. Взгляд у высокого оказался каким-то даже веселым, в отличие от холодно-равнодушного у его спутника.

— Откуда вы? — поинтересовался тот, что выбил его из седла.

Попытка сказать хоть слово принесла Сандеру очередную порцию боли. И пока он ловил ртом воздух, верзила слегка задел его изувеченное колено носком сапога. Легонько так задел, едва прикоснулся, но Сандер, не выдержав, взвыл, настолько острая пришла боль.

Он чувствовал, что поверх колена нога у него перетянута и понимал, что это не милосердие, а желание сохранить ему жизнь ровно настолько, сколько понадобится, чтобы узнать от него все, что им хотелось бы узнать.

Уловив новое движение ноги, Сандер помимо своей воли выпалил:

— Мы из Кандестуда.

— Куда направлялись? — незамедлительно последовал новый вопрос.

— В Халевит.

— Халевит, что это? — вопрос Дариуса предназначался уже для подошедшего к ним Кабира, белеющего свежей повязкой на лбу.

— Халевит? Есть не так далеко, на землях барона Эдвайстела, одно местечко, рудничок серебряный, — качнул головой тот. — Ближе вон к тем горам. — И он взглядом указал на синеющие призраки гор, виднеющиеся на востоке. — Боюсь, что даже его величество король Фрамон о руднике не ведает, уж больно там все в тайне держится.

— Думаю, — словоохотливо продолжил Кабир, а сейчас, когда бой закончился, но возбуждение его все еще не покинуло, слова у него вырывались сами собой, — что, если бы с рудником у них все удачно получилось, — он указал подбородком на лежавшего с мучительной гримасой на лице пленника, — барон даже жаловаться никому бы не стал, лишь бы не узнали о руднике: кому хочется лишние налоги королевской казне платить. А сейчас, когда все войска к столице стягиваются — самое удачное время туда наведаться.

— Откуда же они могли знать, что мы здесь по своим делам проезжать будем. Так что господин барон должен быть нам очень благодарен, — хохотнул он.

— Все ясно, — кивнул Дариус, отлично понимая словоохотливость Кабира. Самому ему в такие моменты больше всего спать хочется. А еще чаще зверский голод просыпается, прямо как сейчас. Главное он узнал — это разбойники, никому другому напасть на рудник не придет в голову.

— Он мне больше не нужен, — уже через плечо бросил он, уходя.

Кандестуд — давний враг Фагоса, совсем как Энзель его родному Фаронгу, и уж кому, как не Кабиру сделать то, что все равно кому-нибудь придется сделать.

* * *

Погибших — Кларса, Карчинга и Челея похоронили в общей могиле. Гибель Кларса и Карчинга Дариуса сильно не задела, смерть в бою среди наемников дело обычное, да и не успел он к ним привязаться, а вот Челея действительно искренне жаль. Вовсе не потому, что все они лишились хорошего кашевара, от которого так много зависит в любом походе, нет. Челей был удивительно душевным человеком, а такие среди наемников встречаются очень-очень редко.

— Семья у него большая? — с грустью спросил Дариус у всё того же Кабира.

Тот ответил не задумываясь.

— Нет, из близких никого не осталось. Может и есть какая-то дальняя родня, но я о них не знаю.

— Тоже долузсцы? — догадался Дариус.

Среди его людей оказалось несколько воинов, кто пострадал от них, так что откликнулись они на призыв барона Эдвайстела не только из-за денег.

К его удивлению Кабир догадку его не подтвердил.

— Нет, от мора все умерли. Уже несколько лет как.

Тогда мор прошелся по всем землям широко, и Фаронга коснулся тоже. Семья Ториана от него и пострадала.