Дариус Дорван, наёмник (СИ)

И встреченный ею парень расцвел, приняв улыбку очень красивой девушки на свой счет. Долго же ему в эту ночь не удастся заснуть, вспоминая блестящие глаза, плавные изгибы тела и высокую грудь. А главное, ее улыбку, как будто бы предназначенную ему. Да точно ему, кому же еще она могла улыбнуться, ведь рядом с ним не было никого, какие тут могут быть сомненья?

* * *

Онкир умер незадолго до Визаранта, едва ли не на его околице. Его везли на носилках, закрепленных меж двух лошадей. Он пришел в себя, посмотрел вокруг каким-то благостным взором, как будто ему открылось что-то новое, доселе неведомое, затем закрыл глаза и затих навсегда.

Бист только кивнул: надежд на то, что Онкир выкарабкается, с самого тначала не было никаких — копье, пробив кожаную кирасу, вошло в бок, на ладонь ниже сердца. И без того удивительно, что он смог столько протянуть — наконечник вошел чуть ли не на всю длину.

'Жаль, — грустно подумал Дариус, — Онкир был очень неплохим воином — трое точно на его счету. Да и угодили в него достаточно случайно: вообще-то удар предназначался Кабиру, и тот, уклоняясь от него, разве мог знать, что все так сложится? Но и самого Кабира было бы жаль не меньше, воин он нисколько не хуже. Судьба'.

Онкира похоронили на местном кладбище, непомерно большом для такого крохотного селения как Визарант, разросшегося так широко после визита долузсцев.

Постояли возле свежей могилы, помолчали, думая каждый о своем, да и поехали в сторону видневшегося за огороженным выгоном, с пасшимися в нем пестрыми низкорослыми коровенками Визаранта.

— Эх, какое раньше тут село было! — во весь голос сокрушался Кабир, последнее время постоянно державшийся рядом с Дариусом и даже несколько оттеснивший в сторону Ториана, на что тот время от времени хмыкал. — И что от него осталось?

— Проклятые долузсцы! — гневно закончил Кабир, звучно шлепнув ладонью по крупу ни в чем неповинной лошади.

Дариус заставил Басура застыть на месте, рассматривая село. Бурная Визара, с многочисленными перекатами и порогами, раздавалась у Визаранта широким плесом, а на противоположном берегу от селения, взметались ввысь Гойчедские горы, защищающие от ледяных северных зимних ветров.

Домов, в которых продолжали жить люди, оставалось штук пять, не больше, от остальных только и всего, что заросшие иван-чаем пожарища да кое-где обугленные остовы. А ведь когда-то их насчитывалось не меньше тридцати.

— Сколько их тогда сюда пришло? — поинтересовался он у Кабира.

— Говорят, как обычно, — пожал плечами тот, — не больше десятка.

'И они смогли уничтожить полностью Визарант, — покачал головой Дариус. — Судя по количеству домов, мужчин не могло быть меньше сотни. Взрослых, сильных мужчин, защищающих свои семьи, жен, детей, стариков — родителей. Почему так получилось? И еще невозможно понять долузсцев. Ну какая может быть добыча здесь, в этой глухомани?

'Нет, не понимаю', - и он вновь покачал головой.

— А это кто там живет на отшибе? — указал он подбородком на стоявший едва ли не на самом берегу Визары домишко, если и отличавшийся от всех остальных, так только тем, что не имелось вокруг него никакой изгороди: ни тына, ни даже плетня.

Кабир проследил за его взглядом.

— Дед там один живет, ведун он. И прошлое может рассказать, и будущее. Ни разу не ошибся.

В ведунов Дариус верил. И в ведунов и в ведуний, приходилось сталкиваться. Только что ж этот ведун не смог предупредить людей, что Визарант ждет такая судьба?

— Так что же он не предупредил о долузсцах, ваш ведун? — высказал Дариус свою мысль уже вслух.

— Говорил он всем, и ему поверили. Поверили настолько, что вокруг села начали строить частокол. Видишь, его и сейчас еще видно, — указал он рукой. —

Только закончить не успели. Долузсцы объявились внезапно, посреди ночи, и спаслись только те, кто умудрился убежать.

Кабир умолк на некоторое время, затем продолжил:

— А ведун этот, Кассей, когда пришли долузсцы, так и сидел в своем доме. Но ни один из них в него не вошел, как будто дом вдруг стал невидимым. Потом примчался барон с дружиной, они долго искали следы долузсцев, да только поздно уже, те как будто исчезли. Чтобы через неделю объявиться в новом месте, причем так далеко, что им никак не хватило бы времени туда добраться, пусть бы они скакали дни и ночи напролет. Хотя кто его знает, те же самые они были, или уже другие, — закончил Кабир.

'Я обязательно встречусь с этим Кассеем, — решил Дариус. — Глядишь, и подскажет чего умного, ведун. Иначе гоняться за долузсцами можно до самой зимы. А зимой они не приходит, ни разу так не было, чтобы эти нелюди появлялись зимой'.

Они встали табором чуть в стороне от села, на самом берегу Визары. В наступавших сумерках ярко горел костер с водруженными над ним котлами, вокруг которых суетился Айчель, после гибели Челея добровольно взваливший на себя обязанности кашевара.

Недалеко от костра жалобно блеяла пара овец. С согласия Дариуса Ториан наведался в село и обменял их на часть конской упряжи, той, что досталась им после разгрома банды разбойников.