— Располагаем мы следующими данными, — подстегнутый его сомнением, заговорил Лазо, стараясь быть по возможности точным. — Позавчера ночью разведка дальневосточников проникла в тыл противника в районе высоты 440, 0. В долине она наткнулась на восемь больших американских палаток. Палатки охраняются тремя броневиками и полуротой особого маньчжурского отряда. Разведчикам удалось приблизиться к палаткам настолько, что они вдоволь наслушались песен подгулявших офицеров. Они установили, что особенно сильно охраняются две палатки, в центре. Чтобы уточнить эти сведения, вчерашней ночью туда ходила разведка под командой твоего посёльщика Муратова. Муратов пробрался в тыл противника западнее озера, что находится у пограничного знака номер 2011. Оттуда он двинулся к югу вдоль границы и, обойдя палатки, приблизился к ним со стороны города Маньчжурии. Он хотел захватить «языка» и с двумя разведчиками близко подполз к одному из семеновских часовых, спасло которого исключительно редкое в практике разведчиков обстоятельство. На дороге из Маньчжурии появились три легковых автомобиля с зажженными фарами. Мчались они к палаткам. Часовой окликнул ехавших, они на минуту остановились и затем проследовали дальше. А к часовому подошел не замеченный раньше разведчиками подчасок и спросил, кто приехал. «Генерал Бакшеев с какими-то японцами», — последовало в ответ. Муратов, к чести его, знал, что Бакшеев начальник семеновского штаба. «Языка» он решил не брать. Все стало ясным и без этого.
— Что же ты намерен предпринять?
— В одну из ночей, которая будет достаточно темной, думаю послать для захвата штаба отряд из отборных людей. Каждый боец этого небольшого отряда должен не теряться в ночных условиях, отлично владеть гранатой. О том, как лучше осуществить этот план, я уже советовался с Фролом Балябиным и с начальником штаба. Балябин сейчас проводит личную рекогносцировку на правом фланге, откуда лучше всего проникнуть в тыл противника. Предварительно могу сказать, как я намечаю осуществить эту рискованную операцию. Вот погляди, — наклонился Лазо над картой и, водя по ней карандашом, стал с увлечением излагать свой замысел.
— Дерзко задумано, дерзко, — выслушав его, сказал Василий Андреевич, — могу только одобрить и пожелать удачи. Теперь все будет зависеть от командира и бойцов, которые пойдут на это дело. Кто будет командовать отрядом?
— Борис Кларк. Лучшей кандидатуры у меня нет.
— Раз у тебя нет, у меня и подавно…
— Тогда я поехал, Василий Андреевич. Времени в обрез, а сделать надо страшно много. Попрошу тебя вот о чем. Если ночью не будет донесений от Филинова и Вихрова-Петелина, пошли к ним связных и категорически потребуй не зарываться, не самостийничать. Затем поторопи Читу со снарядами. У нас осталось на каждое орудие всего по десять снарядов.
Лазо быстро собрался и на ручной дрезине выехал в расположение передовых частей.
III
Полуночный ветерок шевелил холщовые занавески на окнах вагона. На покрытом серой клеенкой столе в стаканах из-под шрапнели, оплывая, дымно чадили две толстые свечи. Под мутно белеющим потолком бились о раскрытые вентиляторы и сердито гудели мохнатые степные жуки. За окнами плыл слитный шумок тополей, топтался и покашливал часовой. Василий Андреевич сидел и разбирал последние донесения командиров частей. Донесения были написаны на выдранных из бухгалтерских книг листах, на железнодорожных квитанциях и обертках из-под китайского чая, на приходно-расходных ордерах иркутского казначейства и бланках благовещенской конторы акционерного торгового общества «Чурин и сыновья». Одни из них были лаконичны и деловиты, другие пространны и заведомо приукрашены. Десятки колоритнейших фигур и характеров вставали перед Василием Андреевичем из этих написанных вкривь и вкось бумажек. Читая их, он досадовал и восхищался, негодовал или начинал невольно смеяться.
Командир Коп-Зор-Газа Седякин, лихой и редко унывающий казачина, сообщал с Аргуни размашистым писарским почерком: «На нашем участке фронта вполне спокойно. Семеновцы, как удрали за границу, так больше не показываются оттуда. А если и покажутся — не беда: навтыкаем по пятое число. По слухам, китайцы начали было разоружать семеновских вояк, но на них окрысилась японская микада и заставила поджать хвосты. Настроение у бойцов хорошее, но желательно послушать авторитетного товарища насчет международного текущего момента, так как есть еще и несознательные, которые обижаются, что не идем за границу — додавить там атамана и всю его банду. Я, конечно, подобные разговоры пресекаю, но боюсь, что мне дадут по шапке и выберут на мое место такого Тараса Бульбу, который вылупит глаза и попрет аж до самого Порт-Артура».