Давай любить друг друга

Но я очень быстро беру свои слова назад, потому что следующие четыре дня еще беспощаднее. Она больше не дуется, она поступает хуже – она лезет ко мне, в прямом смысле лезет. И самое страшное, что я не понимаю, специально ли она это делает. Я не уверен. Когда я протягиваю ей соль, она задевает меня пальцами. Она убирает прядь волос, которая падает мне на глаза, и говорит, что мне не помешала бы стрижка. Она скрещивает под столом ноги, обнажая пояс для чулок под скромной юбкой.

Все это ни ново, ни удивительно – обычное дело. Но почему-то я вдруг стал интерпретировать все иначе.

– Зои наверняка вернется сегодня с парнем… – говорит Виолетта в пятницу вечером, наливая воду в стакан.

Я знаю, что она не подразумевает ничего такого. Мы ведь, в конце концов, постоянно ночуем вместе. Но мое сердце все же колотится.

– Окей, ложись на мою кровать. Я посплю на диване.

Она искоса бросает на меня немного обиженный взгляд:

– Я не собираюсь тебя насиловать.

Итак, в пятницу вечером, отдежурив в части, я занимаю диван. Это неизбежно: я не сплю всю ночь, особенно после того, как в три часа ночи возвращается Зои и приводит шумного парня. У меня не получается заснуть, не думая о Виолетте, которая, полуголая, в одиночестве лежит под моим одеялом.

И я выхожу на пробежку. Посреди ночи. И все, о чем я могу думать, это: черт, когда Виолетта успела стать такой красивой? Хотя важнее другое: когда она успела стать такой красивой и почему я не был в курсе? «Эта девушка опасна», – шепчет мне разум. О да, разумеется, она опасна! Она опасна потому, что, несмотря на ее очевидную неуклюжесть, ей достаточно лишь уткнуться своим носом в мою шею, и у меня уже побегут мурашки. Потому что под ее нарядами, порой скромными, может скрываться этот чертов пояс для чулок, который так и просит его сорвать.

Уж лучше бы я по-прежнему ничего этого не видел.

– Чем займемся вечером? – спрашивает Виолетта, входя в гостиную в спадающей на одно плечо футболке и фланелевых шортах.

Она обнимает меня за шею и садится ко мне на колени. Только вот сейчас я не в настроении. За эту неделю я вымотался во всех отношениях, и в основном, конечно, из-за нее и ее ненормальной просьбы. Хоть мы больше и не говорили об этом, я знаю, что она все еще висит над моей головой, как дамоклов меч. Я знаю, что она не отказалась от этой идеи, и это меня убивает.

– Ничем, – спокойно отвечаю я, – сегодня у нас с парнями вечер кикбоксинга.

Я больше не могу вынести тепло ее голых бедер, прижимающихся к моим джинсам, мягко отталкиваю ее и встаю. Виолетта в замешательстве хмурится и следом за мной проходит через коридор к моей комнате. Мне нужно сопротивляться. Мне нужно быть сильным. И самое главное – мне нужно избегать ее, когда мы в этой квартире наедине. Джейсон, быстрее, мать твою!

– Что происходит? – спрашивает она с подозрением.

Я не отвечаю и протягиваю руку к дверной ручке, как вдруг ощущаю ее прикосновение к моей спине. Я вздрагиваю и замираю на пороге. Стискиваю зубы, чтобы не сказать ничего, о чем потом буду сожалеть. Виолетта тоже молчит, можно даже подумать, что она ушла, если не ощущать ее присутствие своей кожей. Я никогда не слышал тишины более оглушительной, чем эта.

Мои глаза закрываются сами собой, когда я чувствую, как ее рука проскальзывает под мою футболку. Медленно, очень медленно ее холодные пальцы движутся вверх по моему позвоночнику. Я подавляю пробирающую до глубины души дрожь, но не могу совладать со сбивающимся дыханием. Она замирает между лопатками, в нескольких сантиметрах от моего ожога. Я не хочу, чтобы она прикасалась к нему, не хочу, чтобы ей стало противно.

– Виолетта, перестань!

Ей нужно перестать. Прямо сейчас.

Я чувствую, как она касается лбом моей спины, и не могу больше терпеть. Это так нежно, так невинно и в то же время так запретно, что мне кажется, будто сердцебиение раздается в моей голове.

В момент, когда я уже почти сдался, в полной тишине, прерываемой лишь нашим хриплым дыханием, ее рука вдруг проносится в опасной близости от моего ожога. Мои глаза распахиваются почти мгновенно. Это щелчок, который был мне необходим. Я хватаю ее за руку, резко разворачиваю и впечатываю в дверь спальни.

– Я сказал, перестань! – шиплю я сердито.

Она вдруг съеживается, с трудом выдерживая мой взгляд. Я чувствую, что ее грудь прижимается к моей, что ее губы почти касаются моих, но упрямо смотрю ей прямо в глаза. Я замечаю, что она дрожит, и мне становится интересно почему: из-за нашей близости или из-за того, что я ее пугаю.

– П… прости… – выдыхает она. Я все еще держу ее за запястье, второй рукой упираясь в дверь прямо рядом с ее головой.

– Черт, какая же я дура! Это все потому… потому… что я тебя не привлекаю, да? Ох, черт!

Она запрокидывает голову и пристыженно на меня смотрит. На мгновение я удивляюсь такому повороту событий. Она думает, что я отказываю ей потому, что она меня не привлекает? Серьезно?! Никогда не слышал ничего глупее.

– Нет, не поэтому.