Давай любить друг друга

Это первый приступ с момента, когда сломался лифт. Я чувствую, что все выходит из-под контроля, и не хочу, чтобы Лоан видел это, поэтому я поворачиваюсь к нему спиной. Я надеюсь, что он не станет настаивать, иначе он увидит мое залитое слезами лицо.

– Хочешь, чтобы я ушел к себе?

Я мотаю головой, молясь, чтобы он не услышал моих рыданий. Паническая атака, кажется, слабеет, но я чувствую себя все грязнее и грязнее.

Я знаю, что он колеблется: обнимать меня или нет. Как глупо, не так ли? Мы привыкли вместе спать, засыпать в объятиях друг друга. Но сегодня все это воспринимается иначе. И от понимания, что он колеблется, мне становится еще хуже. Но вдруг его руки смыкаются на моей груди, а лоб упирается в мою шею. Это одновременно и обнадеживает, и причиняет боль, потому что это напоминает об ошибке, которую я только что совершила.

– Я знаю, что не о таком первом разе ты мечтала, – шепчет Лоан мне в ухо, своими ногами лаская мои под одеялом. – Но я надеюсь, ты не станешь об этом жалеть… Я возненавижу себя, если ты будешь жалеть, Виолетта.

Мое лицо заливает очередная волна слез. Я так злюсь на себя… и на Клемана, и на Лоана. Я не хочу, чтобы он ненавидел себя за то, в чем виновата я. Я не отвечаю: знаю, что если открою рот, то зарыдаю, как ребенок. Вместо этого я сплетаю наши пальцы и прижимаю их к сердцу. Так мы и засыпаем, в обнимку. Или, по крайней мере, так засыпает он.

Где-то через час, на рассвете, Лоан отстраняется от меня во сне и переворачивается. Я делаю то же самое в надежде, что, наблюдая за тем, как он спит, я и сама засну. От открывшегося вида у меня отвисает челюсть. Когда он лежит на животе, прикрыв одеялом бедра, я имею доступ не только к его восхитительным ягодицам… но и к его спине.

Я была права, это ожог. Я бесстыдно разглядываю его. Обожженная кожа розовая и местами блестит. Как я и думала, он начинается на шее и спускается к лопатке. Врать не буду, зрелище это не самое приятное, но я не чувствую отвращения. Мне хочется его коснуться, но я боюсь, что он проснется, поэтому я глажу его по волосам, наблюдая за тем, как он спит, и снова шепчу:

– Спасибо.

Я выбираюсь из постели и в спешке натягиваю футболку, после чего ухожу в ванную. Я включаю душ и на ключ закрываю дверь – впервые. Убедившись, что меня никто не услышит, я прислоняюсь к двери, сползаю на пол и плачу навзрыд.

15. Наши дни Лоан

Мои веки вздрагивают, когда я чувствую, как ее пальцы, щекоча, поглаживают мой лоб. По-прежнему вялый, я не двигаюсь, не желая так быстро просыпаться, но вдруг слышу, как она шепчет мне на ухо: «Спасибо». Когда Виолетта встает с кровати, я заставляю себя открыть один глаз. Я едва успеваю увидеть ее великолепное обнаженное тело, как она, надев футболку, выскальзывает в коридор, оставив меня в одиночестве. Я открываю глаза и лежу на спине. До меня доносится шум воды. Она принимает душ.

«Без тебя», – комментирует мой внутренний голос. Естественно, без меня.

Несколько секунд мои глаза блуждают по потолку, но это не помогает почувствовать себя лучше. Мы с Виолеттой переспали. Я лишил ее девственности, и это меня угнетает. Я ни о чем не жалею, совсем нет… Как я могу об этом жалеть, если это был, пожалуй, лучший секс в моей жизни? Я морщусь. Это было не просто «иначе». Это было ярко, мощно, грандиозно и страшно во всех смыслах. Когда я осторожно входил в нее, мне казалось, что мое сердце сейчас взорвется.

Я уже забыл, как это приятно – заниматься любовью. И я никогда и не представлял, насколько приятно будет заниматься любовью с Виолеттой. Может, это и есть то чувство, которое испытываешь, когда спишь с еще невинной девушкой. Но что бы это ни было, пусть я и ни о чем не жалею, я все равно чувствую себя просто ужасно. Я боюсь, что она… что она пожалеет.

Я вздыхаю и, пользуясь тем, что она в душе, одеваюсь. Мне нужно идти на работу, да и Зои должна вернуться с минуты на минуту. Застегивая джинсы, я замечаю на простынях доказательство того, что она была девственницей. На мгновение я останавливаюсь, затем решаю их поменять. Я аккуратно перестилаю постель и дохожу до своей комнаты ровно тогда, когда перестает течь вода.

Когда Виолетта выходит из ванной, я уже сижу за кухонной стойкой. На ней спортивный бюстгальтер и штаны для йоги. С трудом удержавшись от того, чтобы не пробежаться по ее фигуре глазами – на ней будто и нет ничего, я предлагаю ей апельсинового сока. Она кивает, соглашаясь. Она кажется бледной.

– Виолетта, насчет этой ночи… Ты по-прежнему не жалеешь, ты уверена?

Я хочу это услышать. Я должен быть уверен. Моя лучшая подруга – подруга ли она мне еще? – избегает моего взгляда и отвечает якобы непринужденным голосом:

– Нет, не думаю, что жалею.

– У меня такое ощущение, будто мы совершили ошибку, – вздыхаю я. – Возможно, ты бы хотела сделать это с любимым человеком.