Давай любить друг друга

В таком случае я готов совершать такие ошибки каждый день…

– Виолетта в отношениях, – продолжает он, – и явно счастлива. Если ты неосознанно используешь ее, потому что тебе одиноко, это неправильно.

Мне кажется, что он говорит со мной, как психиатр говорит с пациентом. Я бормочу быстрое «ага» и киваю, переключая внимание на баскетбольный матч. Возможно, он прав. Неужели я использую Виолетту и ее наивность, чтобы удовлетворить свои сексуальные желания? Боже, надеюсь, что нет.

– Ты прав, – говорю я, не отрывая глаз от телевизора, – этого больше не повторится.

В любом случае это была всего лишь сделка.

* * *

Я ухожу с работы около восьми и задумываюсь. Итан прав, я не имею привычки действовать сломя голову. Я постоянно все контролирую, потому что это единственное, что я умею. Когда я был ребенком, вся моя жизнь была непредсказуемой и неожиданной. Сейчас же мне нравится иметь возможность предсказать все, что со мной случится, и именно поэтому Виолетта меня и пугает. Она – моя полная противоположность.

Пока горит красный, я достаю телефон и набираю номер, которого я всегда боялся. Мое сердце бьется как сумасшедшее, и я не знаю почему. Я хотел позвонить ему еще днем, но мне так и не удалось остаться одному. Мужской голос, который я и ожидал услышать, отвечает спустя четыре гудка:

– Алло.

– Это я.

– А! Почему звонишь так поздно?

Я делаю глубокий вдох. Загорается зеленый свет. Он всегда такой приветливый. Это так приятно – такие разговоры между отцом и сыном! Интересно, почему же я не звоню ему чаще.

– Не мог раньше, работал.

– Мы садимся есть. Как ты?

Я удивлен, что он справился обо мне. Но в то же время это приятно. Немного.

– Нормально, – лаконично отвечаю я. – А как… мама?

На другом конце провода – многозначительная тишина. На полсекунды я зажмуриваюсь, раздраженный. Я уже знал ответ.

– Не очень. Становится все сложнее справляться.

Это твоя вина, кретин! Ты должен позаботиться об этом, а не сидеть сложа руки. Но, конечно, что бы я ни сказал, он не послушает. Он «слишком ее любит, чтобы сделать подобное». Сколько бы я ни говорил ему, что хочу, чтобы он об этом позаботился именно потому, что люблю ее, он не понимает. Ей плохо дома.

– Хочу зайти к вам завтра днем. У меня ночная смена.

– Не думаю, что это хорошая идея. Учитывая, что сегодня вечером она ушла, вряд ли завтра будет хороший день.

Меня это пугает. У нее весь месяц не было хорошего дня. Я навещаю ее все реже и реже. Конечно, я мог бы приехать к ней вопреки всему… но не решаюсь. Этих плохих дней, о которых говорит отец, мне с излишком хватило в детстве.

– Хорошо. Скажи, если что-нибудь изменится.

– Ага. Ладно, Лоан, мне пора.

Я сжимаю челюсть. Вот он – мой отец. Папаша, который всегда был слишком занят заботой о любимой женщине и не захотел строить отношения со своим сыном. Но я не очень на него злюсь. Это был несчастный случай, так что… Очевидно, мы никогда не были близки. Наши отношения не теплые и не холодные, а дружественные, и этого достаточно.

Моя мать была единственной, кто безоговорочно меня любил. И, если подумать, это довольно иронично.

– Хорошо. Поцелуй ее за меня.

– Да, поцелую. Доброго вечера, – желает он и вешает трубку.

Я бросаю телефон на пассажирское сиденье и вздыхаю. Мне всегда было интересно, винит ли он меня в том, что состояние матери ухудшилось из-за меня. Честно говоря, мне не стоит придавать значение тому, что он там думает. Почему мне должно быть до этого дело, если ему на меня плевать? Знает ли он вообще, что со мной стало? Что я не могу появляться на людях без рубашки, что я не хочу иметь детей, что мне трудно смотреть людям в глаза и что я всегда, будто из-за инстинкта выживания, говорю очень тихо?

И все это из-за него.

Я подъезжаю к дому и хмурюсь, замечая на обочине Зои, одетую в облегающее черное платье. Черт, я забыл, что у нас были планы. Как будто мне есть что праздновать!

– Черт, так холодно, – жалуется Зои, усаживаясь рядом.

– Что ты делаешь?

– Ну, располагаю свою великолепную задницу на пассажирском сиденье твоей машины, а теперь вот собираюсь увеличить звук твоего вшивого радио…

– Ты ждала меня?

– Браво, Шерлок! Моя машина сдохла.

– Где Виолетта?

– С Клеманом.

Я сжимаю зубы и еду в сторону того самого бара. Это был во всех отношениях дерьмовый день… и он еще не закончился.

16. Наши дни Виолетта

У меня болит живот. Серьезно. У меня весь день болит живот. Возможно, мне стоило бы вернуться домой и сказать Зои, что мне плохо…

Но я боюсь, что Лоан будет волноваться. Не хочу, чтобы он беспокоился и уж тем более чтобы испытывал вину. Я его слишком хорошо знаю! Он из тех людей, кто винит себя за то, о чем не жалеет, лишь потому, что об этом жалею я. А хуже всего то, что это не мой случай. Вот почему у меня болит живот.

А что, если Лоан значит для меня больше, чем я думала?