Давай любить друг друга

Я перестаю дышать, когда он опускает меня на пол, но не отодвигается, возвышаясь надо мной. Добивая меня окончательно, Лоан подмигивает и убирает с моих влажных губ прядь волос.

– Но ты все же не слишком зазнавайся.

Его голос мягкий, теплый, тягучий как мед. Я вдруг краснею до самых ушей, смущенно поджимая губы. Нужно положить конец этому беспорядку.

– Если ты так меня обожаешь, – бормочу я, – значит, не будешь против отпустить меня?

Он удивленно поднимает бровь. Я опускаю взгляд туда, где в мой живот упирается его естество. Когда он это осознает, его глаза слегка расширяются, и он тут же отстраняется. И я как будто даже почти жалею, что сказала ему об этом.

– Черт, я… прости, – говорит он, мягко улыбаясь.

– Все в порядке.

Я улыбаюсь в ответ. Между нами повисает тяжелое молчание. Я наблюдаю, как Зои садится на место Лоана у телевизора.

– Кстати, – говорит он хриплым голосом, – хочешь, я встречу твоего отца в субботу утром?

– Лоан, это очень мило с твоей стороны, но ты не обязан.

– Я все равно рано встану, – говорит он, пожимая плечами. – Если я предлагаю, значит, я не против. К тому же ты говорила, что в субботу утром у тебя будут занятия.

– Точно! – вдруг вспоминаю я. – Ну… Ты уверен?

– Уверен. Я привезу его сюда, и вы увидитесь уже в обед.

Я медленно киваю, чувствуя, как в душу закрадывается беспокойство.

– Тогда договорились.

19. Наши дни Лоан

Сегодня пятница: завтра приезжает отец Виолетты.

Я заканчиваю смену в части около десяти вечера, сегодня я не дежурю. Я завязываю шнурки в раздевалке. Я только что принял душ, и мои волосы еще влажные. Рядом тусуется Итан, жалуясь, что ему придется провести тут всю ночь.

– А как у тебя дела с Вио?

Я бесстрастно пожимаю плечами. С тех пор как мы переспали, единственное, в чем я отдаю себе отчет, – что я испытываю к ней чувства, которые до этого игнорировал.

– Хорошо. Прежде всего мы друзья, – объясняю я, словно пересказывая заученный текст. – И останемся ими во что бы то ни стало.

Он хочет сказать что-то еще, но я перевожу тему на его девушку, имя которой все так же не могу запомнить. Он рассказывает, что подумывает предложить ей съехаться, и это меня удивляет. Они встречаются всего пару недель. Это слишком быстро… Я говорю ему об этом, но он лишь улыбается.

– А зачем ждать, если я влюбился в нее в ту же секунду, как увидел?

– Помнится мне, не так давно некий Итан из-за того, что она феминистка, сомневался, стоит ли приглашать ее на свидание…

– Неправда! Эта ее сторона меня напрягала, но я быстро понял, что феминизм – это не про «я ненавижу мужчин». Офелия просто невероятна, чувак.

Ах да, Офелия. Я киваю, искренне за него радуясь. Вокруг меня одна за другой образуются парочки. А когда будет моя очередь? Я по-прежнему жду женщину, которой больше не нужен. Вот только ждать я устал.

Одевшись, я прощаюсь с Итаном и остальными и сажусь в машину, собираясь домой. Я так устал. И от мыслей о предстоящих выходных лучше не становится. Я уже встречался с отцом Виолетты, он прекрасный и понимающий человек, но у меня сводит зубы от того, что я знаю, что он познакомится с Клеманом.

Что до Виолетты, на данный момент я уверился в четырех вещах:

1) Я хочу с ней переспать. Еще. И еще.

2) Клеман со своими сексистскими высказываниями ее не заслуживает.

3) Мне хотелось бы как-нибудь вывести ее на разговор о прошлом.

4) Четвертого нет, но я еще подумаю.

Если я правильно понял, ее бросила мать. Но я уверен, что за этим кроется что-то еще, а следовательно, полагаю, что и с Клеманом она встречается не по любви, а из-за чего-то еще.

Я открываю дверь квартиры с перекинутой через плечо спортивной сумкой.

– Всем при…

Я застываю на месте. В моих венах – настоящий пожар, разгораются внутренности, огонь охватывает меня целиком. Внезапно я становлюсь свидетелем самого восхитительного зрелища за сегодняшний вечер. Виолетта стоит у открытой дверцы холодильника, одетая в штаны для йоги, обтягивающие, словно вторая кожа, и спортивный розовый лиф. Ее светлые волосы вьются у лица, она поворачивается ко мне, а на мордашке словно написано: «Поймана с поличным». И действительно – во рту у нее столовая ложка. Я выгибаю бровь, а она мрачнеет. Почти сразу же я натыкаюсь взглядом на остатки «Нутеллы», банка из-под которой брошена на столе в гостиной.

– Мне зайти еще раз и притвориться, что никто ничего не видел, или можно забить?

Она чувственно вынимает изо рта ложку, заставляя меня вздрогнуть, и ровным голосом говорит:

– Ты всегда можешь просто зайти. Но если и впрямь сделаешь это, мне придется тебя убить. Посмотри на то, как я прикончила пасту. Ты же не хочешь закончить так же?

А может, и хочу. Я прячу улыбку и, уступая, разворачиваюсь. Я закрываю за собой дверь и немного выжидаю, посмеиваясь себе под нос и представляя, как она сейчас убирает на кухне. Спустя тридцать секунд я вновь вставляю ключ в замок и захожу внутрь. На сей раз не осталось никаких следов упомянутой «Нутеллы», холодильник закрыт, а ложка, вероятно, вымыта. Жаль.

Виолетта же шутливо кланяется:

– Добро пожаловать, красавчик!