Давай начнем все с начала (ЛП)

– Дайте нам минуту, – бормочет Люцифер со стеснением в груди, ощущая, как Трикси слегка дрожит. Водитель кивает и снова закрывает дверь.

Люцифер передвигается, осторожно отстраняясь. Затем он кладет руки ей на плечи и внимательно осматривает.

– Ну, ну, – дразнит он, проводя большим пальцем по ее щеке, чтобы смахнуть слезинку, – что Мэйз говорила насчет того, чтобы не испортить макияж?

Трикси прыскает от смеха, хлюпая носом.

– Люцифер, я боюсь.

– Да, могу себе представить. Прожить всю жизнь с одним скучным человеком? Поистине пугающе.

Она игриво прищуривается, становясь настолько похожей на мать, что это причиняет ему боль.

И, полагает он, в этом и смысл.

– Все может закончится плохо, – испуганно шепчет она, – и я потеряю его… как ты потерял маму.

– Да, я потерял ее, – признает он и добавляет, беря ее за руку: – Но не изменил бы ни мгновения.

Она удивленно моргает, с трудом сглатывая от переизбытка эмоций.

– Правда?

Он кивает.

– Я бы не променял годы рядом с ней, и любовь, и дочерей, которых она мне подарила, ни на что на свете. Я бы сделал все это снова и снова.

Укор Мэйз оказывает полностью проигнорированным, потому что по ее щекам начинают катиться слезы. Люцифер на миг сжимает ее руку, а потом подбадривающе похлопывает по колену. Когда он уже открывает дверцу машины и собирается выйти, то слышит ее тоненький голосок:

– Спасибо.

Он разворачивается к ней, выгнув бровь.

– Ну, разумеется. Кто бы еще повел тебя по этому проклятому проходу? Аменадиэль? Он бы плакал не переставая, жалкий нытик.

Трикси снова смеется, но качает головой.

– Не только за это – за все, – поясняет она. – За то, что всегда был рядом. За то, что смешил меня. За то, что дарил ощущение безопасности. За то, что был единственным отцом, которого я знала больше десяти лет. Я люблю тебя, Люцифер, и всегда любила. Надеюсь, тебе это известно.

Он улыбается и целует ее руку.

– Теперь известно, сорванец.

Маленькая Трикси тем временем растерянно моргает, смотря на него снизу вверх.

– Такой странный, – бормочет она, а потом со вздохом следует за отцом к машине. Люцифер качает головой, провожая ее взглядом, и закрывает за ней дверь.

– Так где мама? – как всегда, без обиняков спрашивает Рори.

Люцифер задумывается о том, куда ходила его Хлоя, когда чувствовала себя потерянной. Куда она ходила во время особенно запутанных дел, когда у нее заканчивались идеи и зацепки. Куда она ходила, когда думала, что с Рори может быть что-то не так после 18-недельного УЗИ. Куда она ходила, когда ей была нужна помощь, хотелось выпустить пар или просто вновь почувствовать твердую почву под ногами.

Если она хоть немного походит на его жену, если хоть какая-то часть ее таится где-то в глубине ее памяти, то Люцифер точно знает, где ее искать.

***

На кладбище темно и прохладно; солнце уже закатилось за горизонт, окрашивая его в красно-оранжевые тона. Под ногами Люцифера шуршат опавшая со слегка наклоненных веток листва.

На его губах появляется грустная улыбка, стоит ему завернуть за угол и увидеть ее сидящей у могилы Джона Деккера, как он и ожидал.

Он опускается на скамью рядом с ней, сложив руки на коленях.

– Ты нашел меня, – первой заговаривает она, и у него сжимается сердце, потому что он искал ее двенадцать лет, но так и не нашел.

– В конце концов, – бормочет он.

Снова воцаряется тишина, но отнюдь не уютная. Что-то как будто витает между ними – хрупкое и интенсивное – поднимаясь прямо из иссохшей земли, пока воздух не становится удушающим.

– Я мертва, – шепчет она, и безысходность этих слов лишь усиливает ощущение дискомфорта. – Я мертва.

Она произносит это пустым, безжизненным тоном, и внезапное тошнотворное осознание правды камнем ложится на сердце Люцифера. Ее реакция не была естественной, и она вовсе не так уж хорошо все это восприняла.

Она просто отказывалась принимать очевидное.

Он ерзает на скамейке, чуть поворачиваясь в ее сторону. Она смотрит прямо перед собой, не отрывая немигающего взгляда от могилы отца. У Люцифера пальцы подергиваются от желания прикоснуться к ней, буквально физически болят, но он не хочет, чтобы она почувствовала себя еще хуже.

– Да.

Она кивает, и ее глаза как будто подергиваются пеленой.

– Люцифер, – в конце концов шепотом продолжает она, – я чувствую себя такой потерянной.

У него болит сердце от жалости к ней, от осознания собственной вины и раскаяния.

– Я сожалею, – тихо произносит он, съеживаясь от стыда, – я сожалею, что не спас тебя. Я сожалею, что причиняю тебе боль прямо сейчас.

Она отводит взгляд от могилы отца и переводит на него.

– Отвезешь меня домой?

Он кивает, потому что, разумеется, отвезет, но как бы ему хотелось, чтобы она отказалась признавать и свою теперешнюю боль.

***

– Так ты возвращаешься?

Люцифер качает головой, направляясь к ней с двумя бокалами красного вина, и садится рядом на диван. Она уже позвонила Дэну, чтобы успокоить, поблагодарив его, когда он сказал, что Трикси останется на ночь у него, да и Рори какое-то время тоже сможет обойтись без него.