Давай начнем все с начала (ЛП)

Ее губы мягкие и нежные, чего нельзя сказать о самом поцелуе, и он не может вспомнить, когда в последний раз у нее дрожали руки во время поцелуя с ним. Он думает о соленом прохладном океанском бризе, потому что это напоминает ему об их поцелуе на пляже так много лет назад.

До того, как они поженились, до Авроры, до всего.

Она отстраняется первой. Их кожа горит, словно в лихорадке, когда они соприкасаются лбами, с губ срывается тяжелое дыхание.

Дрожащими руками она стягивает пиджак с его плеч, и он сбрасывает его на пол, но быстро перехватывает ее запястья, когда она тянется к поясу его брюк.

– Позволь позаботиться о тебе, – нежно шепчет он и, положив ладонь ей на затылок, побуждает ее лечь.

«Позволь позаботиться о тебе так, как мне нужно было сделать раньше, – добавляет его агонизирующий разум, – позволь уберечь тебя».

Она сглатывает, прерывисто дыша, когда откидывается назад и позволяет ему нависнуть над собой. Он целует уголок ее рта, затем перемещаясь на скулу, и она вздыхает, выгибаясь с протяжным стоном, когда он принимается покрывать горячими влажными поцелуями ее шею.

Она раздвигает ноги, и у него практически сразу же возникает эрекция, подпитываемая желанием, которому он больше десяти лет не давал выхода. Он вращает бедрами, устанавливая хорошо рассчитанный ритм толчков прямо в ее промежность, отчего она жалобно стонет и выгибается всем телом.

Когда он стягивает ее футболку через голову, его руки тоже дрожат, что, по правде сказать, просто смехотворно. У него бесконечный запас опыта – годы занятий любовью с ней – однако же он чувствует себя, как неопытный мальчишка, ошеломленный переполняющими его эмоциями.

Она вдруг садится и, отклонившись назад, принимается расстегивать его рубашку, после чего скидывает ее с его плеч. Снова целуя ее в шею, он кладет руки ей на спину, чтобы расстегнуть бюстгальтер. Он стягивает его с ее рук и бросает на пол вслед за пиджаком и рубашкой, после чего позволяет себе как следует ее рассмотреть. Она просто прекрасна: ее загорелая кожа покрылась румянцем, и каждый сантиметр ее тела так же совершенен, как ему помнится.

Она шепчет его имя, и ему приходится на миг уткнуться лицом ей в шею, чтобы немного совладать с потоком эмоций, грозящих поглотить его, потому что это не слабый шепот в его голове или пришедшее во сне воспоминание – оно слетает с ее губ по-настоящему. Она на самом деле здесь, с ним.

Она энергично поглаживает его по спине, возвращая обратно в реальность, и он принимается покрывать поцелуями ее грудь, чуть задержавшись, чтобы слегка прикусить розовый сосок. Когда он проводит по нему языком, она вновь выгибается под ним, отрываясь от поверхности дивана.

Двигаясь дальше вдоль ее тела, он начинает замечать в нем небольшие изменения. Несмотря на многие попытки, тогда он не знал ее тело так, как знает сейчас. Его ладони скользят по более узкой, чем он помнит, талии, по более маленьким грудям и гладкому упругому животу без растяжек от беременности его ребенком. Он помнит, как целовал каждую, бормоча, как она красива. Он скучает по этим отметинам.

Он поигрывает с застежкой ее джинсов, ожидая, что она в любой момент остановит его, однако этого не происходит. Она смотрит на него, закусив губу, и в ее потемневших глазах горит огонь желания. Ему не нужно дополнительное разрешение, так что он наконец расстегивает джинсы и стягивает их с ее ног.

Вновь окинув ее пристальным взглядом, он запускает пальцы за пояс ее трусиков и также стягивает их вниз. И вот наконец она совершенно обнажена перед ним – жена, которую он любил и потерял так много лет назад, наконец лежит обнаженной перед ним. Он сглатывает, чувствуя нестерпимое стеснение в груди.

– Я выгляжу иначе? – тихо спрашивает она.

Он качает головой, потому что да, в какой-то степени иначе, но не в том, что действительно важно. Для него она всегда была…

– Идеальна. Ты идеальна.

– Покажи, – снова требует она.

Словно покорный раб, ищущий ее любви и признания, он медленно раздвигает ее бедра и наклоняется, чтобы воздать ей почести на ее алтаре.

Она охает, и ее бедра начинают дрожать, когда он проводит языком вдоль ее половых губ. Она такая же на вкус – словно очищающий огонь, словно проблеск рая после падения. Словно вода после многолетней засухи.

Она вновь выдыхает его имя, и он рычит прямо в ее вагину, раздвигая ее бедра еще шире и удерживая на месте, пока искусно подводит ее к разрядке.

Для нее это их первый раз, но он давно уже сбился со счета их занятий любовью.

Он по-прежнему помнит, что сводит ее с ума от желания, знает, как и где облизывать, целовать и посасывать. Он по-прежнему помнит, что ей нравится, когда он трахает ее двумя пальцами, но не тремя, и что, если сосредоточить все внимание на ее клиторе, одновременно загибая пальцы внутри нее, она сразу же кончит.

Именно это он и делает, триумфально усмехаясь, когда она содрогается в оргазме. Она вращает бедрами, обхватывая ими его голову, в попытке продлить удовольствие, и так сильно впивается пальцами ему в волосы, что это стало бы болезненным, будь он по-прежнему уязвим.