Давай убьём друг друга

Я продолжала стоять как вкопанная. Может, так бы и закаменела, оставшись вечным памятником покинутой невесте, заносимая песками, заливаемая волнами и окрестными собаками — но на меня накинулись девчонки, и я немного ожила. Они трепали меня, обнимали, визжали, зацеловывали, потом утащили кидать букет — поймала его какая-то Штольцевская девчонка, блондиночка на вид не старше шестнадцати.

Оскар держался от меня подальше — очень разумно с его стороны. Пил виски с колой, принимал поздравления (или соболезнования?) от своих Штольцевских гостей, с удовольствием позировал на фоне моря и фотографировался на чужие телефоны. Меня передернуло, когда я увидела его в компании с той же Штольцевской девчонкой, что поймала мой букет— они обнимались тесненько, как два голубка, и делали селфи на ее телефон.

Родственница? Или, не дай бог, бывшая? Может, та самая Света, которая трезвонила на его телефон в два часа ночи тогда, когда мы только познакомились?

Я бы с радостью повыдергала ей ноги, но сейчас мне не хотелось доставлять такое удовольствие Оскару. Взамен я поискала взглядом Герхарда. С ним-то что стряслось? Разве не он должен был сегодня занять место моего жениха?

* * *

Герхард обнаружился под полосатым навесом немного поодаль. Там была оборудована курилка. Я, подхватив подол, сошла с дощатого настила, прошагала по горячему песку напрямую и пристроилась на белую деревянную скамью с ним рядом. Похлопала по бокам и вспомнила, что сигареты остались в номере.

Герхард без слов предложил мне свою пачку. Он курил тяжелый, мужской сорт, но выбирать не приходилось. Я взяла и кивком поблагодарила. Прикурила от поднесенной зажигалки. С удовольствием затянулась. Дрожь в руках наконец начала отступать.

— И когда же все поменялось? — спросила я после пары затяжек.

Герхард странно посмотрел на меня:

— Ты о чем?

— Разве мы не с тобой должны были пожениться? Мне показывали твои фотографии.

— Да ну, — мой собеседник усмехнулся. — Это уже сотню раз поменялось. Вообще-то изначально это должен был быть Оскар. Но он отказался, а я, наоборот, согласился. А потом Оскар увидел твое досье и с какого-то хера передумал.

О. Хм. То есть до этого Оскар не знал, что ему сватают меня? Значит, его предложение было сделано от чистого сердца, а не для того, чтобы обработать меня раньше конкурентов?

Впрочем, лучше воздержаться от скорых выводов. Может, он просто не подозревал, что со стороны Миргородских всплывет именно моя кандидатура. И когда выяснилось, что та, кого он уже начал обхаживать, должна выйти за Герхарда, быстро пересдал карты.

— А почему ты мне сразу не сказал? Когда мы встретились?

— То есть не сказал? Я же говорил, что тебе будут предлагать Оскара. Почему ты согласилась? — он откинулся на спинку скамьи, свесил руку с дымящейся сигаретой и одарил меня насмешливым взглядом.

А меня и не спрашивали.

Я отстранилась и не интересовалась подробностями в полной уверенности, что жених Герхард. Так, значит, в тот день, когда я отказалась идти на обед со Штольцами, там меня встретил бы Оскар? И я бы все выяснила уже тогда.

Осознание собственной… глупости? невезучести? настигло меня лишь сейчас. Но внутренне я все еще не могла смириться.

— Но я же спрашивала у тебя о Милославском! Почему ты не сказал мне, что никакой он не Милославский?

— А при чем здесь Милославский? Оскар тебе что, Милославским представился?

Нет, не представился. Я сама так решила. Потому что увидела фотографию, на которой он пожимал руку неизвестному мужчине и которая была подписана как: «Оскар Штольц покупает бизнес у Сергея Милославского».

Я наклонилась вперед, закрыла лицо руками и глухо застонала. Герхард что-то спросил, но я не обратила внимания.

Боже, как можно было быть такой идиоткой?

Хотя вообще-то он сам виноват! Ни разу ведь не сказал мне, что его зовут совсем не Сергеем. Чего стоило сразу назваться своим именем?

— Какого черта его зовут Серым?! — я отняла руки от лица и гневно взглянула на Герхарда.

— A-а… это прозвище. Грейхаунд. Грей — Серый. Любит гонять, отсюда и…

Да уж… Мне вспомнились те безумные гонки на чужой машине. Ночная дорога и фонари, а потом жаркий поцелуй на обочине. О боже.

Я затушила сигарету и снова накрыла лицо руками. Не хотела, чтобы Герхард заметил румянец.

А он как раз придвинулся ко мне ближе и обвил плечи рукой.

— В принципе пусть ее, эту свадьбу, — интимно прошептал он мне на ухо. — Но ты мне действительно нравишься.

Его теплая рука скользнула по моей обнаженной, прикрытой лишь нитями крупного жемчуга спине. От лопаток вниз, к пояснице — которую принялась легкими движениями наглаживать.

— Можно ведь и развестись, — губы Герхарда мягко коснулись моего виска. — Да ты и не обязана хранить ему верность.

Я ничего не отвечая, принимая ненавязчивую ласку. Раздумывала.

Развестись я как раз не могла, вернее, могла, но с выплатой большой неустойки Штольцам. Только если по прошествии года я не забеременею, развод мог состояться без претензий с обеих сторон.