Давай убьём друг друга

Я знала, почему Штольцы добавили это условие. Чтобы Оскар мог быстренько жениться на другой Миргородской, если обнаружится, что я бесплодна… или отлыниваю от выполнения супружеского долга.

Изменять мне тоже на самом деле не хотелось. По крайней мере не с другим Штольцем. Если и ходить налево, то выбирать надо кого-то совершенно постороннего.

А то, чего мне действительно хочется, так это — выяснить настоящие намерения Оскара. Он действует только ради денег или?..

Додумать я не успела. Поглаживания вдруг остановились, а на мое лицо упала тень.

* * *

Мне даже не пришлось поднимать глаза, чтобы понять, кто к нам подошел. Достаточно было того, что мой взгляд поймал и так.

Крупные босые пальцы, зарывшиеся в песок. Серовато-белые отливающие перламутром штанины, из-под одной из которых выглядывала черная татуировка: то ли ящерица, то ли дракон. Ну и в довершение всего хрипловатый и такой знакомый голос сверху:

— Я вижу, вы уже поладили.

Рука Герхарда вдруг вместо того, чтобы убраться, опустилась по моей спине ниже. Обняла меня прямо внутри платья, явно прорисовавшись на обтянутом тканью животе.

Ну это уж слишком.

Я хотела было возмутиться, но в следующий миг передумала.

Оскар сам виноват. Не перекинулся со мной ни словом, ничего не объяснил, даже встретиться наедине не удосужился — а ведь за два дня на Сейшелах времени было предостаточно. Но нет — он предпочел обвинить меня черт знает в чем, послать по телефону, явно нехотя согласился на всю эту свадебную авантюру — преследуя один Бог знает какие цели, — а я должна тут изображать верную жену?

И я выпрямила спину и гордо расправила плечи. И со спокойным достоинством встретила пристальный взгляд.

Впрочем, долго Оскар на меня не смотрел. Почти сразу — с откровенной угрозой — уставился на Герхарда.

— Позволь мне увести мою, — он сделал ударение на этом слове, — супругу.

— Конечно-конечно, — Герхард благодушно заулыбался. Вытащил руку, но вместо того, чтобы отпустить меня, обвил за плечи. — Только скажи мне одну вещь, чисто из интереса. И каково тебе быть во всем вторым?

Мне показалось, с чистого неба вдруг ударила молния. Аж порохом запахло.

Оскар молчал, и молчание это было ужасающе зловещим. Герхард же, как ни в чем не бывало, наконец убрал свою чертову конечность и положил на спинку скамьи. Кивнул мне, словно отпуская.

Не зная, как реагировать, я поднялась. Взглянула на Оскара — тот буравил взглядом Герхарда, крепко сжимая челюсти. Потом, не произнеся ни слова, повернулся на пятках и молча зашагал прочь.

Мысленно пожав плечами, я пошла следом.

Эт-то что такое сейчас было?

На братскую пикировку что-то не очень похоже. Или у Штольцев такие разговорчики в порядке вещей? Намекать новоиспеченному жениху, что ты раньше него успел переспать с его невестой — это у них считается нормальным?

— И куда мы? — я нагнала Оскара с некоторым трудом. Песок проваливался под ногами и неприятно шуршал между подошвой сандалии и ступней.

Мой женишок… теперь уже муженек — лишь дернул плечом.

Но я уже сама поняла, куда.

Как только увидела одетую в белое пару возраста моих родителей. Даже не нужно было явного сходства между ними и Оскаром, чтобы понять.

Свекор и свекровь их собственными Штольцевскими персонами.

Что я могу сказать. Выглядели они хорошо. Даже колоритно. Оба высокие, он — седоватый блондин с короткой остроконечной бородкой, в серо-белом полотняном костюме, в руке очевидно ненужная ему трость, и она — тоже блондинка с завитыми кудрями, явно крашеная, в летнем платье и с бежевой горжеткой на плечах.

С горжеткой.

На Сейшелах. На пляже. Под ярким, почти полуденным солнцем.

Однако.

Черт, наверное — самое неудачное, что можно сделать при знакомстве со свекровью — это дать понять, что ты не разделяешь ее вкус в одежде. Особенно если сама она считает себя иконой стиля[1].

Я даже не успела ничего сказать — она все прочитала по моему лицу. Узкие напомаженные губы негодующе скривились, тонкие ноздри раздулись, и она издала глубокомысленное хмыканье.

— Боже, — сообщила своему мужу, — ты только посмотри на эту безвкусицу. Это даже хуже, чем я думала.

На миг мне показалось, что на губах старшего Штольца промелькнула улыбка. Но это действительно было лишь одно мгновение. В следующее он, словно опомнившись, торопливо закивал.

Этого моя натура уже не стерпела.

— Я тоже рада с вами познакомиться, — певуче произнесла я и мило улыбнулась. Даже подобие реверанса сделала, чуть подобрав юбки. — Оскар мне много рассказывал о своей семье.

Изумленный взгляд того самого Оскара я почувствовала кожей. Его родители недоуменно переглянулись.

Так им. Пусть ломают головы, где мы познакомились и что именно их сын мог мне, Миргородской, рассказать.

Но, к сожалению, смутились они ненадолго. Маманя снова раскрыла рот, на этот раз обращаясь напрямую ко мне:

— Не думайте, голубушка, что вы здесь что-нибудь урвете. Здесь за вами будут следить. Понимаете? Следить! — она постучала пальцем по дужке своих очков, словно намекая на инструмент, которым собиралась следить за мной.

— Да на здоровье. Только вы бы лучше за собой следили.