Давай убьём друг друга

Интимно обнимал ее за полутораметровую в обхвате талию, она положила ручку ему на плечико — просто умилиться, какая идиллия! Лица Оскара мне видно не было, но Анна Алексеевна улыбалась, как сытая пантера.

Я раздраженно запихнула телефон в сумочку. Вообще обнаглел! Нет, лучше, конечно, Анна Алексеевна, чем любая из всех этих девчонок, которые и сейчас, не скрываясь, на него облизываются. Как будто совсем забыли сплетню о том, какой Оскар знатный ходок. Может, снова распустить?

Тут рядом с моим стулом, как мухомор из-под земли, снова вырос Женька, немного пьяный и очень довольный. Второй раз отказывать было уже неудобно, да и раз Оскар не торопится подходить ко мне, пусть теперь кусает локти.

Кружась по залу в жарких Женькиных объятиях, я снова поискала взглядом супруга.

Ну вот, теперь он разговаривал с Романом Владимировичем. Он что, так и не собирается подойти? Дуется, как маленький?

— Яника, — вдруг жарко дыхнул мне в лицо Женька. — Ты такая красивая сегодня. Вот прямо сердце бьется, — он схватил мою руку и приложил к своей груди. — Вот знаешь… я давно на тебя смотрел, а недавно вообще — смотрю, а ты такая красивая…

Так. Похоже, кто-то слишком много выпил. Я улыбнулась и осторожно убрала руку. Кивнула: мол, спасибо, но…

«Но» он не уловил, конечно. Быстро и возбужденно, правда, немного заплетающимся языком рассказывал мне, какая я замечательная. Я слушала, пока он вдруг не остановился посреди танца и, зажав мои ладони в своих, не предложил с восторгом в голосе:

— Яника, давай встречаться!

Ах ты ж господи ты боже мой! Ну вот и что с ним делать? Пьяный, восторженный… кажется, немного влюбленный — что-то во мне умиленно сложило ручки. Наверное, материнский инстинкт.

Но прежде чем я ответила, над ухом раздался голос:

— Это все очень хорошо, но вынужден сообщить вам, что она уже замужем.

* * *

Мы с Женькой взглянули туда одновременно. Я-то уже знала, что увижу: косая сажень в плечах, сто девяносто сантиметров роста и кривая усмешка на тщательно выбритом лице. А вот Женька отвалил челюсть.

— И муж у нее тиран и деспот, — добавил Оскар, паскудно, по-геральтовски, ухмыляясь. Обвил мои плечи рукой — блеснул широкий ободок обручального кольца. — Собственно, я и есть этот муж.

Он смотрел на Женьку с таким выражением лица, будто хотел сказать: «Еще вопросы?»

Вопросов не было. Женька отступил, неразборчиво заизвинялся, забормотал, что он не знал. С легкой обидой кинул мне на прощание:

— Могла бы и сказать!

Я чуть виновато пожала плечами. И забыла о нем почти сразу, как только Оскар по-хозяйски положил руки мне на талию и привлек к себе. Ну наконец-то сподобился подойти! Несносный, подлый, невыносимый… боже, его парфюм действовал на меня, как валерьянка на кошек. Я с трудом заставила себя отстраниться, хотя на самом деле хотелось с урчанием припасть к Оскару и впиться в его шею вампирским поцелуем.

— Наш первый танец вообще-то, — шепнул Оскар мне на ухо.

Я опустила глаза, невольно вспоминая танец на свадьбе. С Герхардом. Да уж, это была безобразная свадьба, безобразные разборки. Если подумать сейчас, мы оба вели себя как упрямые бараны.

— Извини. Я тоже напортачила порядком.

Прозвучало совершенно невпопад, но Оскар, кажется, понял.

— Ого, — он быстро притронулся губами к моему лбу.

От неожиданности я вздрогнула:

— Ты чего?

— Проверяю, нет ли у тебя температуры. Что-то ты слишком мирно настроена сегодня.

— Дурак.

Оскар тихо рассмеялся. Его пальцы коснулись моего уха, заправляя волосы, и по телу побежали мириады мурашек.

Не выдержав, я прижалась к нему теснее. Тоже запустила руки ему в волосы, поглаживая короткие прядки на затылке.

Оскар резко выдохнул. Его ладони на моей талии опустились чуть ниже, вжались, приковали меня к его твердому сильному телу. Вдвинули в Оскара, как деталь в полагающийся ей паз. Мы уже не танцевали, медленно покачивались под музыку. Я тонула в его взгляде — неотрывном, требовательном, полном огня. Не видела и не слышала ничего вокруг, словно на всем свете мы остались только вдвоем: он, мой мужчина, и я, его женщина.

Губы Оскара скользнули по моему виску. Легкое, ненавязчивое, почти неощутимое прикосновение.

Улыбаясь, я подставила висок для повторного поцелуя. Висок, щеку… наше дыхание смешивалось, но губы еще не соприкасались, мы словно оттягивали момент надвигающейся близости, долгий-долгий, почти бесконечный момент. От Оскара слабо пахло виски. Его рука нежно перебирала волосы у меня на затылке. Еще немного и…

Поцелуй был таким долгожданным, таким желанным, что меня прошило насквозь, когда он наконец случился. Хорошо, что Оскар крепко держал меня, потому что на миг ноги перестали выполнять эту функцию.

Я запрокинула голову, отвечая на поцелуй, вжимаясь в тело Оскара. Теснее, сильнее, ближе.

Твердая выпуклость в его брюках сводила меня с ума. Тело горело, требуя ласки

— более смелой, более откровенной, сводящей с ума.