Давид Бурлюк. Инстинкт эстетического самосохранения

У Гермогена Цитовича, отличавшегося возвышенным отношением к женщинам, в Мюнхене случился роман с…картиной, точнее, портретом работы Ван Дейка, на котором была изображена девушка из XVII века. Это была вторая любовь Цитовича после пушкинской Татьяны. Часами простаивал Цитович возле портрета, выставленного в Старой Пинакотеке, а потом, несмотря на стеснённость в средствах, заказал большую фотографию с него и повесил у себя в спальне. Теперь по утрам, проснувшись, он сразу видел предмет своего обожания. Несколько лет спустя, уже вернувшись в Россию и женившись, он тайком от жены приехал в Мюнхен, чтобы в полутьме зала вновь полюбоваться портретом — и нашёл, что его жена была живым воплощением вандейковской героини.

В Мюнхене Давид Бурлюк завязал знакомства с ещё несколькими соотечественниками: «1902, 1903 — работал в Баварии. Здесь: Евсеев, Пискунов и Арнольд Лаховский».

С поступившим в ноябре 1903-го в Академию Арнольдом Лаховским у Бурлюка множество пересечений. Наверняка они были знакомы ещё по Одессе — у окончившего в 1902 году Одесское художественное училище Лаховского были те же учителя. Помимо Академии, тот посещал в Мюнхене и школу Ашбе; когда он в 1904 году вернулся в Россию и поступил в Высшее художественное училище при Императорской Академии художеств, то сдружился с Людмилой Бурлюк. В 1906 году Лаховский представит портрет Людмилы на «XVII выставке картин Товарищества южнорусских художников» в Одессе — на той выставке были представлены работы Давида, Владимира и самой Людмилы Бурлюк.

Весной 1904-го Давид с Владимиром переезжают в Париж. Чем можно объяснить этот переезд? Возможно, обычной для них страстью к перемене мест; возможно, тем, что у Ашбе занимались в основном рисунком, к живописи переходили гораздо позже, а Бурлюки хотели учиться именно живописи… В любом случае, Париж был самым правильным местом для того, чтобы не только учиться, но и познавать новейшие живописные течения.

«Кормон принял меня в мастерскую свою — “Эколь де Бозар”, — вспоминал Бурлюк. — В Париже познакомился с К. Бальмонтом, В. Мусатовым, М. Волошиным; был в квартире Мечникова, а Е. Кругликова с кн. Шервашидзе — были собеседниками».

Открывшееся в 1883 году Ателье Кормона было в Париже знаменитым, как и он сам — кавалер ордена Почётного легиона, член Академии изящных искусств. В 1898 году Кормон возглавил мастерскую в Национальной высшей школе изящных искусств (École nationale supérieure des Beaux-Arts), куда и был принят Бурлюк.

В отличие от Ашбе, отказавшегося от академизма в пользу реализма, Кормон оставался академистом, а колорит его работ был достаточно однообразным. Тем не менее он поощрял разнообразие красок у своих учеников, среди которых были такие разные художники, как Анри Тулуз-Лотрек и Винсент Ван Гог, Эмиль Бернар и Николай Рерих. Бурлюк особо подчёркивал, что учился у Кормона и Жак Вийон, старший брат Марселя Дюшана.

Братья сняли маленькую комнату без мебели на бульваре Монпарнас. Денег на мебель не было, поэтому они… просто разрисовали стены яркими красками, а спали на полу, на газетах. Вместо занятий часто ходили в Лувр — как и следовало ожидать, «Мона Лиза» была одним из главных объектов их внимания; кроме неё — художники Барбизонской школы и Густав Курбе. «1904 год в Париже для меня — год Курбэ и Мориса Дэни. Влияние Курбэ было на меня громадно. Я восхищался холодностью Давида, но недостаток зрения моего всегда увлекает меня в сторону более живописного самовыражения», — вспоминал Бурлюк. Интересно, что ни ещё более живописных импрессионистов, ни Гогена, ни Сезанна он тогда не выделил — возможно, сказалось влияние преподавателей, влияние классицизма и немецкого романтизма. Хотя не увидеть работы представителей новейших течений в Париже было сложно. Во время пребывания Бурлюков здесь прошли 20-й салон Независимых, на котором были представлены работы Пьера Боннара, Робера Делоне, Ле Фоконье, Матисса, Метценже, Анри Руссо, Поля Синьяка и других; выставка последних работ Клода Моне и персональная выставка Матисса. Работы многих из них спустя всего пять лет будут представлены вместе с работами Бурлюка в одесском «Салоне» Издебского; ещё на год раньше, в 1908-м, на киевской выставке «Звено» Бурлюк уже раздавал листовку «Голос импрессиониста в защиту живописи». Так что, конечно же, он и увидел, и запомнил новое, и поворот от реализма к импрессионизму начался у него, несомненно, после двух месяцев, проведённых в Париже (хотя ещё в 1905 году его живопись была «отмечена отчаянным реализмом»). Более того — возможно, учёба у Ашбе с его тягой к обобщению и упрощению форм стала первым шагом на пути Бурлюка к кубизму. Мстислав Добужинский вспоминал, что некоторые ученики Ашбе рисовали одними прямыми линиями, наподобие будущих кубистических рисунков.