Давший клятву

Далинар услышал, как Эви встала, и решил, что она опять пойдет в уборную. Но жена вместо этого устроилась рядом, взяла его за руку и удовлетворенно вздохнула.

— Это ведь неудобно, — заметил Далинар.

— Но ты сам здесь сел.

— Я же не… — Он покосился на ее живот, который начал округляться.

Эви улыбнулась:

— Любимый, мое состояние не делает меня настолько хрупкой, что я могу сломаться от любого движения. — Она крепче прижалась к его руке. — Погляди-ка на спренов. Так весело играют!

— Мне кажется, они дерутся, — заметил Далинар. — Я почти вижу маленькие мечи в их руках.

— Неужели для тебя все связано с битвой?

Он пожал плечами.

Эви опустила голову ему на плечо:

— Далинар, почему ты не можешь просто получать удовольствие?

— От чего?

— От жизни. Ты столько всего перенес, чтобы создать королевство. Теперь, когда победил, почему бы этим не насладиться?

Он высвободился из ее хватки, встал и прошел в другой конец комнаты, чтобы налить себе выпить.

— Не думай, что я не заметила, как ты себя ведешь, — продолжила Эви. — Оживляешься всякий раз, стоит королю обмолвиться о каком-нибудь даже самом незначительном конфликте у наших границ. Просишь письмоводительниц читать тебе о великих битвах. Только и говоришь что о следующей дуэли.

— С ними скоро будет покончено, — буркнул Далинар и глотнул вина. — Гавилар считает, глупо подвергать себя опасности, — дескать, кто-то обязательно воспользуется одной из дуэлей, чтобы организовать заговор против него. Придется подыскать того, кто будет выступать вместо меня. — Он уставился на свое вино.

Черный Шип всегда был невысокого мнения о дуэлях. Слишком фальшивые и облагороженные. Но лучше так, чем никак.

— Ты как будто мертвый, — сказала Эви.

Далинар посмотрел на нее.

— Словно живешь только во время битвы, — пояснила она. — Когда можешь убивать. Как тьма из древних преданий. Ты оживаешь, отнимая чужие жизни.

Со своими светлыми волосами и золотистой кожей она походила на светящийся самосвет. Она была милой, любящей женщиной, которая заслуживала лучшего отношения. Далинар заставил себя вернуться и сесть рядом.

— Мне все-таки кажется, что спрены пламени играют, — сказала Эви.

— Я всегда спрашивал себя, — проговорил Далинар, — неужели они сделаны из огня? Похоже, что так, но как тогда быть со спренами эмоций? Получается, спрены гнева из него и состоят?

Эви рассеянно кивнула.

— А спрены славы? — продолжил Далинар. — Сделаны из славы? Что же такое слава? Могут ли спрены славы появиться вокруг человека, который бредит или, может быть, мертвецки пьян — и ему только кажется, что он достиг чего-то великого, в то время как вокруг него собралась толпа насмешников?

— Это загадка, — сказала она, — ниспосланная нам Шиши.

— Ты когда-нибудь спрашивала себя об этом?

— А зачем? Мы в конце концов все узнаем, когда возвращаемся к Одному. Нет смысла сейчас мучить свой разум вещами, которые мы не в силах познать.

Далинар, прищурившись, смотрел на спренов пламени. У одного из них совершенно точно был меч. Миниатюрный осколочный клинок.

— Муж мой, вот почему ты так часто полон мрачных дум, — произнесла Эви. — Нехорошо, что у тебя в желудке сгусток, твердый как камень, покрытый влажным мхом.

— У меня… что?

— Ты не должен размышлять о таких странных вещах. Откуда вообще у тебя взялись подобные мысли?

Он пожал плечами, но вспомнил, как две ночи назад допоздна засиделся с Гавиларом и Навани: они пили вино под сенью дождя. Она все говорила и говорила об исследованиях спренов, а Гавилар время от времени поддакивал, помечая глифами свои карты. Навани рассказывала с таким пылом, так увлеченно — а Гавилар ее игнорировал.

— Наслаждайся моментом, — посоветовала Эви. — Закрой глаза и поразмысли о том, что Одно дало тебе. Стремись к умиротворению забвения, и пусть тебя согреет восторг от собственных ощущений.

Он закрыл глаза, как предложила Эви, и попытался просто насладиться пребыванием рядом с нею.

— Эви, а человек может на самом деле измениться? Как меняются спрены?

— Мы все — разные аспекты Одного.

— Тогда можно превратиться из одного аспекта в другой?

— Разумеется. Разве ваша собственная доктрина не говорит о преображении? О том, что человека путем духозаклинания можно превратить из примитивного существа в нечто славное?

— Я не знаю, работает ли это.

— Тогда обратись к Одному.

— В молитве? Через ревнителей?

— Нет, дурачок. Сам.

— Лично?! — изумился Далинар. — Как, э-э, в храме?

— Если хочешь встретиться с Одним лично, тебе придется отправиться в долину, — объяснила она. — Там ты сможешь пообщаться с ним или с его воплощением и получить…

— Старая магия! — прошипел Далинар, открыв глаза. — Ночехранительница. Эви, не говори таких вещей.

Вот буря — ее языческое наследие всплывало в самые странные моменты. Она могла рассуждать о воринской доктрине, как добропорядочная дама, а потом изрекала что-нибудь… этакое.

К счастью, она больше ничего не сказала. Закрыла глаза и тихонько запела. Наконец кто-то постучался в наружную дверь его покоев.

Хатан, его домоправитель, должен был ответить. И действительно, Далинар услышал снаружи его голос, а потом — легкий стук в дверь комнаты.