Читаем De Personae / О Личностях Сборник научных трудов Том II полностью

В число участников комитета наряду с другими входили, например, член наблюдательного совета Массачусетского технологического института, Стэнфордского университета, а впоследствии Института сложности в Санта — Фе профессор Кэролл Уилсон; секретарь Британской научной ассоциации сэр Норман Райт; руководитель ЕПА Александр Кинг; один из руководителей корпорации РЭНД, он же — один из основателей группы «Язоны», о которой речь впереди, он же — один из инициаторов создания DARPA Левис Брамскомб; президент Вейцмановского института, будущий министр иностранных дел и один из самых влиятельных политиков Израиля Абба Эбан и другие не менее влиятельные в международных политических, чиновничьих и научных кругах люди. Собственно, благодаря знакомству в комитете с К. Уилсоном и А. Кингом именно Д. Гвишиани сыграл, можно сказать, ключевую роль в создании Римского клуба. Подавляющее большинство исследователей и поголовно все специалисты в России, кто занимается этим вопросом, искренне полагают, что Римский клуб был создан по инициативе либо Аурелио Печчеи, либо, в крайнем случае, Александра Кинга. Но настало время внимательно, базируясь строго на фактах, а не на мнениях, оценочных суждениях и собственных желаниях, рассмотреть реальную историю создания Римского клуба. И далее, опираясь на достоверные факты истории создания, постараться реконструировать побудительные мотивы, цели, возможный профит ключевых акторов, участвовавших в этом известном на весь мир международном проекте.

Глава 6. Римский клуб. Основание

1

Исследуя межэлитные взаимодействия на примере деятельности Римского клуба или, например, Международного института прикладного системного анализа с экскурсами в сопутствующие темы, мы, наконец, добрались до движущих мотивов основания Римского клуба и связанных с ним ожиданий у его организаторов. Далее есть два пути. Один продемонстрировал В. Павленко в своём объёмистом труде «Мифы устойчивого развития», где, пользуясь, к сожалению, некоторыми недостоверными, а то и фейковыми источниками, с одной стороны, и ссылками на работы собственных единомышленников, с другой, в качестве аргументов последней инстанции, заклеймил «мондиалистов», «диджитал номадов» и прочих злостных конвергентов. Однако в практическом плане от такого рода трудов нет никакой пользы, если только не рассматривать за таковую разжигание ксенофобских настроений и искоренение привычки самостоятельно думать и критически анализировать массивы материалов. Поэтому лучше выбрать второй путь. Он предполагает внимательное вчитывание в первоисточники. Благо все три главных действующих лица — основатели Римского клуба — Аурелио Печчеи, Александр Кинг и Джермен Гвишиани — оставили мемуары. Есть прямой резон заняться анализом текстов этих мемуаров, их критическим изучением и сопоставлением. А уж затем, на основании полученных в ходе интеллектуального расследования сведений постараться прийти к каким — либо более — менее обоснованным выводам.

Перейти на страницу:

Похожие книги

Образы Италии
Образы Италии

Павел Павлович Муратов (1881 – 1950) – писатель, историк, хранитель отдела изящных искусств и классических древностей Румянцевского музея, тонкий знаток европейской культуры. Над книгой «Образы Италии» писатель работал много лет, вплоть до 1924 года, когда в Берлине была опубликована окончательная редакция. С тех пор все новые поколения читателей открывают для себя муратовскую Италию: "не театр трагический или сентиментальный, не книга воспоминаний, не источник экзотических ощущений, но родной дом нашей души". Изобразительный ряд в настоящем издании составляют произведения петербургского художника Нади Кузнецовой, работающей на стыке двух техник – фотографии и графики. В нее работах замечательно переданы тот особый свет, «итальянская пыль», которой по сей день напоен воздух страны, которая была для Павла Муратова духовной родиной.

Павел Павлович Муратов

Биографии и Мемуары / Искусство и Дизайн / История / Историческая проза / Прочее
Идея истории
Идея истории

Как продукты воображения, работы историка и романиста нисколько не отличаются. В чём они различаются, так это в том, что картина, созданная историком, имеет в виду быть истинной.(Р. Дж. Коллингвуд)Существующая ныне история зародилась почти четыре тысячи лет назад в Западной Азии и Европе. Как это произошло? Каковы стадии формирования того, что мы называем историей? В чем суть исторического познания, чему оно служит? На эти и другие вопросы предлагает свои ответы крупнейший британский философ, историк и археолог Робин Джордж Коллингвуд (1889—1943) в знаменитом исследовании «Идея истории» (The Idea of History).Коллингвуд обосновывает свою философскую позицию тем, что, в отличие от естествознания, описывающего в форме законов природы внешнюю сторону событий, историк всегда имеет дело с человеческим действием, для адекватного понимания которого необходимо понять мысль исторического деятеля, совершившего данное действие. «Исторический процесс сам по себе есть процесс мысли, и он существует лишь в той мере, в какой сознание, участвующее в нём, осознаёт себя его частью». Содержание I—IV-й частей работы посвящено историографии философского осмысления истории. Причём, помимо классических трудов историков и философов прошлого, автор подробно разбирает в IV-й части взгляды на философию истории современных ему мыслителей Англии, Германии, Франции и Италии. В V-й части — «Эпилегомены» — он предлагает собственное исследование проблем исторической науки (роли воображения и доказательства, предмета истории, истории и свободы, применимости понятия прогресса к истории).Согласно концепции Коллингвуда, опиравшегося на идеи Гегеля, истина не открывается сразу и целиком, а вырабатывается постепенно, созревает во времени и развивается, так что противоположность истины и заблуждения становится относительной. Новое воззрение не отбрасывает старое, как негодный хлам, а сохраняет в старом все жизнеспособное, продолжая тем самым его бытие в ином контексте и в изменившихся условиях. То, что отживает и отбрасывается в ходе исторического развития, составляет заблуждение прошлого, а то, что сохраняется в настоящем, образует его (прошлого) истину. Но и сегодняшняя истина подвластна общему закону развития, ей тоже суждено претерпеть в будущем беспощадную ревизию, многое утратить и возродиться в сильно изменённом, чтоб не сказать неузнаваемом, виде. Философия призвана резюмировать ход исторического процесса, систематизировать и объединять ранее обнаружившиеся точки зрения во все более богатую и гармоническую картину мира. Специфика истории по Коллингвуду заключается в парадоксальном слиянии свойств искусства и науки, образующем «нечто третье» — историческое сознание как особую «самодовлеющую, самоопределющуюся и самообосновывающую форму мысли».

Р Дж Коллингвуд , Роберт Джордж Коллингвуд , Робин Джордж Коллингвуд , Ю. А. Асеев

Биографии и Мемуары / История / Философия / Образование и наука / Документальное