De Personae / О Личностях Сборник научных трудов Том II

Между тем отношения японских оккупационных властей с индийской общиной стран Юго — Восточной Азии оставляли желать лучшего. Начались эти отношения в 1941 г. хорошо — из — за паназиатской демагогии японцев. В сентябре под руководством начальника разведки 15‑й японской армии майора Фудзивары Иваити (1908–1986) была создана организация Фудзивара — кикан (ведомство Фудзивара). Её задачей было привлечь на сторону Японии индийских националистов в Юго — Восточной Азии, а по возможности и малайских султанов и даже китайскую диаспору. Вскоре штаб — квартира организации была перемещена в Бангкок. Там Фудзивара установил контакт с сикхом по имени Притам Сингх Дхиллон (1910–1942). Будучи членом панджабской революционной организации «Гхадр», он участвовал в планировании армейского бунта в Лахоре в 1915 г., а теперь возглавлял в Таиланде антиколониальную организацию индийских эмигрантов.

Пытаясь сделать индийцев инструментом японской политики, сам Фудзивара, похоже, искренне верил в общность интересов двух народов[301]. Он знал, что индийцы не одобряют японских действий в Корее, Маньчжурии и Китае, поэтому считал, что Япония не должна навязывать Индии своих принципов и методов[302]. Майор писал: «Мы должны остерегаться макиавеллиевской политики и, опираясь на идеи свободы и равенства, всеми силами помочь Индии достичь независимости и побуждать индийский народ к сотрудничеству в установлении нового порядка Великой Восточной Азии»[303]. В ходе завоевания японцами Малайи Фудзиваре удалось расположить к себе ещё одного влиятельного сикха — пленного капитана 14‑го панджабского полка Мохана Сингха (1909–1989). Взывая к его патриотическим чувствам, Фудзивара и Притам Сингх заверили его, что японцы не видят в индийцах врагов.

Через два дня после капитуляции Сингапура, 17 февраля 1942 г., японские оккупационные власти собрали индийских военнослужащих сдавшейся британской армии в парке Фаррер. Там подполковник Дж. Хант официально передал их под начало Фудзивары, а тот, в свою очередь, — под начало Мохана Сингха. Фудзивара выступил перед индийцами с яркой речью, в которой призвал их освободить Родину, обещал всемерную поддержку своей страны и подал идею основать Индийскую национальную армию (ИНА). Спустя ещё два дня такая армия во главе с Моханом Сингхом начала — при содействии японцев — формироваться. Всего в её ряды вступили 20 тыс. из 45 тыс. индийских пленных[304].

Почему индийские солдаты и офицеры Британской империи почти в одночасье массово пошли служить в антибританскую армию? Мотивы были разными.

Во — первых, стремление индийцев избавиться от статуса военнопленных, который грозил скверным обращением оккупационных властей и депортацией на далёкий Тимор или другие острова. Во — вторых, намерение вернуться к британцам через сдачу в плен. Это относилось к тем индийцам, которые оставались всё же лояльными Британии, — хотя наиболее лояльные вступать в ИНА просто отказались. В-третьих, стремление избавить Родину от того, что они — кто втайне, кто полусознательно — считали чужеземным владычеством. Таких идейных новобранцев было тоже немало. В-четвёртых, роль сыграла харизма Мохана Сингха, который горячо убеждал соотечественников внести вклад в освобождение родной страны.

Что же определило выбор «идейной» категории пленных? На него серьёзно повлияла британская политика в англо — индийской армии в вопросах продвижения индийцев по службе, доверия к ним и обращения с ними офицеров. Хотя в межвоенный период власти взяли курс на постепенную индианизацию армии, в 1939 г. индианизированные части составляли всего 1/8 её общего состава и менее 1/10 престижных боевых частей[305]. К 1941 г. офицеров — индийцев насчитывалось уже 596 человек, но соотношение британцев и индийцев в офицерском корпусе всё же составляло 12:1[306]. К этому добавлялись различия в жалованье: рядовой — индиец получал в месяц (25 рупий) втрое меньше коллеги — британца в Индии же, а лейтенант — индиец (350 рупий) — вдвое меньше[307]. Это не считая такой «мелочи», как расовая дискриминация в офицерских клубах.

ИНА в противоположность этому сулила индийским офицерам перспективы быстрого продвижения по службе и командования частями в реальном бою. Перестраховка британцев вышла контрпродуктивной. Показательно, что в ИНА не пошли офицеры — индийцы с королевским патентом — те, у кого за плечами было образование в метрополии: привилегированная средняя школа {public school), затем престижная Королевская военная академия в Сандхерсте. Однако таких было немного, гораздо больше — офицеров с индийским патентом, окончивших военную академию в самой Индии, в г. Дехрадун в пригималайских горах Шивалик. Что уж говорить о двух других категориях индийских офицеров — с вице — королевским патентом и вообще без патента[308]. Стремление индийца вступить в ИНА было обратно пропорционально степени его связи с британским обществом.