De Personae / О Личностях. Том I

Через посредство испанского посла в Праге Гильена де Сан–Клементе (который, кстати, претендовал на происхождение от известного каталонского мистика Рамона Лулла[425], тоже искавшего философский камень) Ди получил у Рудольфа аудиенцию. Однако, как и Елизавета, император мало что понял в «Монаде». В беседах с ангелами Рудольф велел разобраться своему доверенному лицу Якобу Курцу. Однако заинтересовать императора не вышло, Ди оставил надежду сделаться «философом и математиком Цезаря», и они с Келли уехали в Венгрию. Впрочем, оттуда Ди вновь писал Сан–Клементе и Курцу, пытаясь доказать свою ценность для императора.

В январе 1585 г. у Келли начались алхимические видения с обещанием философского камня. Он занялся алхимией, и стало казаться — успешно. В то же время католическое духовенство начало требовать от двух англичан доказать свою ортодоксию. В ответ на это Ди крестил своего сына Михаила в соборе Св. Вита по католическому обряду. «К середине марта откровения ангелов стали исключительно беспорядочными. Ангелы либо не появлялись вовсе, либо делились такими непроницаемыми тайнами, что даже Ди и Келли сидели, озадаченно смотря друг на друга» (с. 185). Растущий интерес Ди к философскому камню отражал их крайне стеснённое материальное положение. Ди дважды писал Елизавете с просьбой о помощи, но ответа не получил. Одной из причин был слух об истинном отношении Ди к своим английским покровителям. Так, передавали, будто Ди осуждал Бёрли за скупость. Как многие интеллектуалы, Ди ошибочно полагал, что ум принесёт ему награду сам по себе. Он нс понимал, что при дворе намного больше веса имеют личные связи.

Ещё хуже для Ди было то, что с марта 1585 г. Келли благодаря своим познаниям в алхимии стал в их тандеме главным. В апреле партнёры вернулись в Краков к Ласкому, который замирился со Стефаном Баторием. На аудиенции у польского короля Ди получил от него предложение покровительства. Неслучайно рецепт философского камня он называл теперь «Mysteria Stephanica». Под влиянием споров с Келли и давлением католического духовенства Ди решил примириться с Римом во время новой григорианской Пасхи. Он исповедался францисканскому монаху Г. Россели, хотя неясно, что рассказал об ангелах.

Незадолго до этого Ди начал издавать своё сочинение о герметическом корпусе. Как почти все, он считал, что Гермес Трисмегист был современником Моисея, и одобрял вызывание духов. На новой аудиенции Стефан, убеждённый католик, выразил сомнение в том, что бог теперь тайно посещает людей. Ди отвечал отсылкой к католической доктрине, согласно которой святой дух пронизывает собой мироздание подобно Христу на мессе. Стефан согласился участвовать 27 мая в вызывании ангелов, и те потребовали от него смыть грехи — тогда Богемия (т. е. Рудольф) будет сокрушена, а Стефан возвысится. Это действо, похоже, не произвело на польского короля впечатления, и Ди вернулся в Прагу вместе с Франческо Пуччи, который был психологически так же нестабилен, как Келли. Будучи рукоположен священником во Флоренции, Пуччи в духовных поисках изъездил значительную часть Европы, а в 1574 г. получил степень магистра в Оксфорде. Под влиянием вызванных Келли ангелов он уверился в своём особом призвании, если примирится с церковью — но для этого должен выдать Ди и Келли иезуитам. Ди в ответ написал латинский памфлет, защищая себя и партнёра от обвинений в некромантии. В марте 1586 г. двух англичан даже вызывал к себе папский нунций в Праге Маласпина[426]. А вскоре ангелы подтвердили, что бог открывает свои тайны даже низшим из людей, сулили разрушение католической церкви и заявили, что внешне Ди и Келли должны проявлять покорность ей, но внутренне повиноваться духу.

Вскоре Ди нашёл нового покровителя, который с религиозной и интеллектуальной точек зрения был открыт ангельской магии. Это был могущественный бургграф Богемии Вилем Рожмберк[427]. Будучи католиком, он в то же время поддерживал умеренную и антипапскую религиозную политику. Десятилетиями он пользовался услугами алхимиков в Праге, в своих южнобогемских имениях и в Силезии. Новый покровитель был не лишним, так как папский нунций доносил в Рим, что Ди и Келли создают «новый предрассудок, если не сказать ересь». Венецианский посол, со своей стороны, доносил, что Ди «не исповедует христианскую жизнь» и утверждает, будто общается с ангелами, да ещё «у него есть последователи» (с. 192). Эти нападки сами по себе показывают, как влияли на двор и даже императора разговоры двух англичан об апокалиптической реформе, подкреплённые успехами в алхимии.