Дебаты о мирах. Спорные нарративы глобальной современности и мирового порядка

Именно в 1890-х годах дебаты об англо-американском союзе переместились в центр политических дебатов. Спор о границах Венесуэлы (1895-1896 гг.) привел к ожесточенному обмену мнениями между Вашингтоном и Лондоном, но также побудил взволнованных комментаторов по обе стороны Атлантики отмахнуться от перспективы войны. Появились многочисленные предложения по созданию англо-американского союза. Целый ряд новых организаций способствовал установлению личных связей и формированию чувства солидарности между единомышленниками трансатлантической элиты. В феврале 1896 года в Лондоне был создан "Англо-американский союз", агитировавший за арбитражное соглашение. За ним последовали Англо-американский комитет (1898), Англо-американская лига (1898), Атлантический союз (1901) и Общество пилигримов (1902). Стремление к расовому единству было отчасти результатом новой напористости Америки, поскольку, хотя Соединенные Штаты с момента своего основания занимались имперскими завоеваниями, аннексия Гавайев и испано-американская война (1898) ознаменовали первый продолжительный всплеск имперской активности за пределами континента. Считалось, что это ознаменовало новый этап в американской истории: либо момент, когда страна вступила в предопределенную ей роль великой державы, либо момент, когда она предала основополагающие принципы республики. Многие наблюдатели по обе стороны Атлантики настаивали на том, что в условиях глобальной имперской конкуренции британцы и американцы должны быть едины, а не разделены. Аргументы варьировались от минималистской позиции, которая просто поощряла углубление политического и экономического сотрудничества между двумя "родственными" державами, через промежуточные предложения о создании формального оборонительного союза, до максималистских планов объединения двух стран в новое трансатлантическое политическое сообщество.

Планы создания официального союза сочетают в себе озабоченность общими интересами безопасности с утверждениями об основополагающих культурных различиях. Британский имперский комментатор Артур Сильва Уайт заявил, что планы всеобъемлющего политического союза "в настоящее время невозможны", но что "остается только одна целесообразность - союз или соглашение, которое проложит путь к согласованным действиям в будущем". Однако многие комментаторы скептически относились к такому союзу, либо потому что они выступали против более тесных связей, либо потому что они считали, что он будет инструментализировать (и потенциально искажать) более фундаментальную форму единства. Альфред Мэхэн утверждал, что жизненно важно "избегать преждевременного стремления к союзу, искусственному и, возможно, даже нерациональному методу достижения желаемой цели". Вместо этого, продолжал он, "я бы постоянно останавливался на тех неоспоримых точках сходства в природных характеристиках и окружающих условиях, которые свидетельствуют об общем ор-гине и предсказывают общую судьбу". Британский военный писатель согласился с ним, предостерегая от "искусственных и временных договоренностей, неправильно называемых "союзами", которые обеспечивают занятость европейских канцелярий". "Органических" уз "родства" было достаточно. Бенджамин Харрисон, бывший президент США, опасаясь, что разговоры об англосаксах опасны триумфализмом, настаивал на том, что дружбы вполне достаточно. "Разве постоянные добрые и близкие отношения двух великих англоязычных народов, о которых я молюсь, не подвергаются опасности, а не поощряются этими глупыми разговорами об англосаксах? Благодарности и союза, который часто принимал вид угрозы или, по крайней мере, пророчества англосаксонского "главенства"? Это было прозорливое предупреждение.