Дебаты о мирах. Спорные нарративы глобальной современности и мирового порядка

Советские лидеры не были исключением, если бы не умели приспосабливать свои собственные нарративы к новой реальности и при необходимости просто устранять всех тех - Троцкий здесь был самым известным - кто упорно продолжал сомневаться в "генеральной линии". Не было ничего, что нельзя было бы рационализировать. Так, если СССР в 1930-е годы становился более неравным, а не менее, то это, как утверждалось, было лишь временной мерой на пути к созданию нового общества, в котором все однажды станут равными. Если в прежние времена главным врагом был "великорусский шовинизм", а теперь им стал "мелкобуржуазный национализм", то это опять же было необходимым шагом на пути к созданию еще более сильного Советского Союза. И если государство становилось все более "бдительным" (если воспользоваться любимым советским термином), то причина этого заключалась не в том, что Коммунистическая партия Советского Союза (КПСС) была враждебна демократии - более того, многие из ее зарубежных сторонников даже утверждали, что Конституция 1936 года была, возможно, одной из самых демократических в мире, - а в том, что первое рабочее государство было окружено (точнее, окружена) врагами со всех сторон. На самом деле, именно потому, что СССР жил в такой враждебной международной обстановке, в которой война Запада против первых рабочих государств оставалась постоянно существующей возможностью, у него не было иного выбора, кроме как принять самые жесткие политические меры внутри страны. Несомненно, когда-нибудь, когда весь мир станет социалистическим, необходимость в таких мерах отпадет, и государство, наконец, сможет "увянуть", как предполагали Маркс и даже Ленин. Но в то же время "врагов народа", как Сталин предпочитал называть своих противников, нужно будет выслеживать и "ликвидировать".

Однако ни одно из этих различных колебаний не смогло ослабить поддержку СССР. Но даже в этом случае приходится сталкиваться с тем, что на первый взгляд кажется странным: по мере того, как Советский Союз становился все более авторитарным, а его политика - все более жестокой, он, казалось, добивался все большего успеха в привлечении новых иностранных сторонников. В настоящее время существует обширная литература о том, что одни называют "попутчиками", а другие - последней формой "паломничества", в которой очень большое количество критически настроенных западных интеллектуалов искали и, казалось, находили в советской системе все то, чего не хватало их собственным обществам. Конечно, не каждый писатель придерживался идеи, что СССР был "новой цивилизацией" в процессе становления; и многие из тех, кто когда-то придерживался этой идеи, в скором времени "прозрели" и стали самыми ярыми (а зачастую и самыми эффективными) противниками системы. Однако многие были переубеждены, хотя в некоторых случаях не столько из-за приверженности революционной политике (вспомните фабианцев, таких как Веббс и Г. Г. Уэллс), сколько из-за контраста, который они увидели между огромными экономическими успехами, достигнутыми в СССР после 1930 года, и крахом экономических надежд на Западе, вызванным Великой депрессией. Когда в одном "лагере" миллионы людей стояли в очереди на отдых на свежем воздухе, а в другом - полные энтузиазма рабочие напрягали все силы, чтобы построить новое общество, неудивительно, что Советский Союз с его чувством коллективной цели смог привлечь новых поклонников из разных стран. Задолго до того, как СССР приступил к реализации своего первого пятилетнего плана, американский писатель Линкольн Стеффенс уже утверждал (в 1919 году), что он видел будущее и "оно работает". Спустя несколько лет, когда капитализм переживал, по мнению многих, свои предсмертные муки, насколько легче было потерянному поколению искать ответы в новой социалистической утопии. Как выразился в то время один из наиболее талантливых пропагандистов СССР, в то время как "тело" американского капитализма пожирал "неизлечимый рак, который в конце концов его уничтожит", рабочие в России брали свою судьбу в свои руки.