Дебаты о мирах. Спорные нарративы глобальной современности и мирового порядка

Среди нарративных инноваций в Европе раннего нового времени, возможно, самый новый кластер идей сосредоточен на свободе индивидов и демократическом видении расширения богатства и власти для включения каждого в общество. Современные либералы и демократы не только отстаивали новый модерн, но и претендовали на то, чтобы стать его подходящим и даже необходимым спутником. Подобно тому, как взрывалось хитросплетение европейских научных и технологических знаний, политические теоретики создали сложный набор требований свободы, механизмов поддержки свободы и мер по освобождению угнетенных и распространению все более широкого спектра прав человека на постоянно расширяющиеся сообщества людей, начиная с наций, но в конечном итоге распространяясь на весь мир. С самого начала пророки и мыслители научно-технического модерна и либерально-демократического прогрессивизма провозглашали, что их новые пути являются всесторонне революционными и неизбежно универсальными способами реализации самых основных человеческих устремлений. Оба эти нарратива современности - научный и свободолюбивый - с самого своего рождения были сильно ориентированы на будущее, освещены богатым гобеленом утопических конечных состояний и прогрессивных путей.

По мере того как разворачивался современный период, формировался и реформировался кластер очень влиятельных идей, западный либеральный нарратив глобальной современности и мирового порядка. Его первое появление по краям в небольших меркантильных городах-государствах, разбросанных по закоулкам и закоулкам европейского мира, было возрождением и расширением идей и идеалов древнеримской республики в эпоху Возрождения. С успехом парламентской партии в Англии и установлением конституционной монархии нарратив свободы получил дальнейшее идеологическое и институциональное развитие. Затем великие демократические революции в Америке, Франции и других странах ознаменовали большое пространственное расширение и распространение современного либерального демократического нарратива и порядка. Это освободительное видение привлекло угнетенных по всей Европе и ее колониальному расширению, а также по всему миру. К девятнадцатому веку был собран основной пакет либеральной демократии. Его внутренние части сочетают в себе конституционное правительство, верховенство закона, представительную демократию, капитализм частной собственности, гражданское общество и развивающуюся защиту прав личности. На международном и глобальном уровне полный проект включал в себя антиимпериализм, национальное самоопределение, отмену рабства, свободную торговлю, международное право, разоружение и контроль над вооружениями, создание международного сообщества и совместное решение проблем. Если бы этот путь был реализован, настаивали его сторонники, общее состояние человечества было бы глубоко улучшено. Фактическая практика западных государств и народов в современную эпоху часто не соответствовала этому прогрессивному либерально-демократическому пути. Но этот нарратив никогда не был полностью доминирующим, даже на Западе. Он постоянно боролся с мощными и антагонистическими нелиберальными, антидемократическими, империалистическими и расистскими идеологиями и движениями. В результате, общее влияние Запада на весь мир представляло собой смесь либеральной демократии и ее полной противоположности.

В западном центре этих взрывных перемен прогрессирующая модернизация и растущая либеральная демократия вызвали мощные контрдвижения и нарративы. По мере того, как жонглер модерна и демократизации неумолимо продвигался вперед, возникали контрдвижения и сопротивления, чтобы сдержать, остановить или обратить его вспять. Самым сильным западным противником новой цивилизации была старая религия, так как Римская католическая церковь на протяжении веков упорно боролась с секуляризмом и свержением традиционной иерархии. Феодальный древний режим в сельской местности энергично сопротивлялся посягательствам современности и вызовам своим устоявшимся привилегиям и власти. Особенно ярко эта динамика проявилась во Франции, где Просвещение ослабило, а Великая революция свергла несколько модернизированный средневековый порядок, который быстро реформировался в контрреволюционный антимодернизм в начале XIX века.