Дебютная постановка. Том 2

Юра вспомнил строгую Елизавету Георгиевну, архивариуса, которой он приносил то шоколадку, то цветок, то пачку индийского чая. Обычно придирчивая и сварливая с другими посетителями архива, к молодому милиционеру она проявляла благосклонность и позволяла работать с делом, когда и сколько потребуется. Времени прошло много, наверное, для нового посещения необходима свежая бумага с подписями и печатями. Но вдруг…

– Попробую, хотя и не уверен, что получится. А что нужно?

– Нужно просмотреть все заключения дактилоскопической экспертизы и выписать номера образцов, по которым люди не установлены. Потом достать эти образцы из конверта и сфотографировать. Ты говорил вроде, что Левшин до шестьдесят шестого года уже был судим?

– Да, избил сожительницу, получил шесть месяцев.

– Тогда получается, что либо эксперты на месте происшествия сработали не очень хорошо, либо в ЭКО схалтурили. Они же должны были прогнать все безымянные образцы по базе ранее судимых, и имя Левшина обязательно должно было всплыть. А оно почему-то не всплыло.

Ну да, верно. Если бы получили ответ, что один из отпечатков принадлежит ранее судимому Константину Левшину, а в числе гостей вечеринки его никто не называл, то оперативники и следователь обязаны были немедленно среагировать, разыскать Левшина и допросить, проверить алиби, ежели таковое имелось. Но в деле об этом нет ни одного упоминания. И в справке из экспертно-криминалистического отдела с результатами поиска по базе о Левшине ни слова. Как же так могло получиться?

Стоп!

Юра метнулся в свою комнату, принес тетрадь.

– Ну ты гигант! – восхищенно присвистнул Телегин. – Такую работу проделал! Я думал, только у нас, бэхаэсэсников, задницы чугунные, можем часами балансы проверять и ведомости сличать. С твоей усидчивостью надо не в розыске бегать, а у нас работать.

Юра судорожно листал тетрадь в поисках нужной страницы.

– Вот, нашел. Я выписал из сводной таблицы результаты экспертиз. Номера изъятых образцов – ля-ля-ля-тополя – принадлежат тому-то и тому-то. Понятно же, что люди во время вечеринки оставляли свои следы повсюду, так что образцов может быть с десяток, а человек только один. Отпечатки для сравнения брали у всех гостей, все дактокарты направили экспертам. И вот в конце перечень образцов, принадлежность которых не установлена. Да, я почти правильно запомнил, их всего восемь.

Он снова пролистал тетрадь.

– А вот конспект справки по результатам сверки с базой ранее судимых.

Он поднял на Гогу сияющие глаза.

– Здесь семь. Один образец они не проверили. В справке не хватает номера двести двадцать третьего.

– Или не записали результат, – кивнул Телегин. – Всякое бывает. Человеческий фактор.

– Думаешь, это отпечаток Левшина? Неужели из всей огромной кучи почему-то выпал отпечаток именно убийцы? Это можно провернуть только в одном случае: если убийцей является вообще не Левшин, а тот самый эксперт, которому расписали экспертизу. Так не бывает, Гога. Я в это не верю.

– И не надо верить, – рассмеялся Телегин. – Не имеет никакого значения, чей это след. Важно, что он есть и он не проверен. Это сразу ставит под сомнение добросовестность следствия. Теперь смотри: у тебя в наличии записка из протокола осмотра места происшествия, которая больше нигде не упоминается, то есть доказательство не исследовано. Более того, самого вещдока в деле тоже нет, а описание в протоколе есть. Это раз. У тебя несостыковка с количеством образцов и результатами экспертизы. Это два. И в пристежку к ним пойдут твои косвенные улики. Вот в таком порядке и нужно излагать.

– Да кому излагать-то? – нетерпеливо спросил Юра. – К кому с этим идти?

– Идти нужно в республиканскую прокуратуру, к прокурору по надзору за следствием. Но их там много разных. Дай мне пару дней, я понюхаю воздух и соображу, к кому тебе лучше обратиться. А ты мухой лети в архив и прошерсти конверт с образцами от и до, ты понял? Тщательно и без спешки. Ты в него заглядывал? Как там все упаковано?

Юра усмехнулся:

– Обижаешь, Телегин.

Он снова открыл тетрадь ближе к концу конспекта.

– У меня, как у счетовода Вотрубы, все переписано. В деле прикреплен большой конверт, внутри – конверты поменьше, на каждом надпись. Например: «Сорокина Любовь Валериановна, образцы 17, 39, 102, 114». И так по каждому установленному лицу. Отдельный конверт по неустановленным, номера тоже написаны и их семь, как в справке. Куда же восьмой-то подевался, как ты думаешь?

– Вот и проверь. Вряд ли кто-то решил скрыть результат, когда выяснилось, что отпечаток оставил Левшин. Все бывает, конечно, но что-то мне не верится в такое дело. Скорее всего, именно ошибка, халатность. Может, устал человек, или отвлекся, или еще что-нибудь. У нас при работе с большими объемами документов такое сплошь и рядом случается: сунут бумагу не в ту стопку или не в ту папку – и поднимается крик, что документ отсутствует, утерян или уничтожен умышленно. А он лежит себе в другом месте и тихо улыбается.