Дебютная постановка. Том 2

Да нет же, господи! Виноват дядя Миша, который, не имея к тому оснований, возомнил себя великим Шерлоком Холмсом и Эркюлем Пуаро одновременно. И, наверное, следователь тоже виноват, потому что на него давили сверху и нужно было кровь из носу обеспечить раскрытие и расследование убийства Астахова, а тут уж все средства хороши. Не подсуетился бы дядя Миша – кого-нибудь другого выцепили бы и посадили, такого же невиновного, как Славкин отец. А кого винить? Оперов, не особо грамотных и мало знающих? Так низкий уровень образованности – не их вина. Когда виноваты все по чуть-чуть, на самом деле не виноват никто. Это только у успехов много отцов, а поражение – всегда сирота.

Как-то это неправильно выходит…

– У вас есть фотографии того периода, когда вы были с Левшиным? – спросил Юра.

Лицо Ольги Аркадьевны исказила гримаса презрения.

– Выбросила. Все до единой. Эту страницу своей жизни я закрыла окончательно. Мне не нужны фотографии, которые будут напоминать мне о моей глупости и моем позоре. Достаточно того, что я прекрасно все помню. Но необходимые уроки я извлекла, можете не сомневаться. Видите, я даже без всякого стеснения рассказываю вам свою некрасивую и печальную историю. Жизнь с Костей научила меня, что самое опасное – это врать себе самому и не видеть того, чего видеть не хочется. Мне было очень больно тогда, но зато я стала сильной теперь. С виду-то я калека, – она устремила на Юрия прямой взгляд, который показался ему бездонным, – но внутри кремень. Во всем есть свои положительные стороны.

Он хотел было запротестовать, вежливость и хорошее воспитание требовали немедленно кинуться опровергать слова насчет калеки, мол, никакая вы не калека, вы очень привлекательная женщина, и хромота почти совсем незаметна… Но понял, что с Левшиной это не нужно. Можно все испортить. Ольга Аркадьевна явно не из тех людей, которые могут растаять от лживых уверений. Она знает правду о себе и не делает попыток ее скрывать. Неумелые потуги выдавить из себя комплимент она расценит как оскорбление.

– Если понадобится, вы готовы дать показания о Левшине? – спросил Юра на прощание.

– Безусловно. В любой момент, – твердо ответила Ольга Аркадьевна. – Даже если бы Костя был все еще жив, я бы согласилась, потому что достаточно окрепла, чтобы не бояться встречи с ним.

* * *

На вокзале Юрию пришлось больше трех часов простоять в очереди в билетную кассу. Если бы он ехал в служебную командировку, зашел бы к коллегам в линейный отдел, показал командировочное предписание, и через полчаса билет лежал бы у него в кармане. Но сейчас он был обыкновенным частным лицом, так что придется стоять в общей очереди. Конечно, обратись он в милицию на вокзале, ему помогли бы, вопросов нет. Но Юре Губанову было неудобно: попахивало злоупотреблением. Он все-таки не на службе и поездку затеял в своих личных интересах.

– На завтра билетов нет, – равнодушно ответила девушка в кассе, когда дошла наконец очередь.

– А на послезавтра?

– Плацкарт, верхнее боковое место. Будете брать?

– Буду. – Он протянул в окошечко деньги.

Юра точно знал, что на самом деле есть билеты и на завтра, а на послезавтра – не только верхние полки в плацкартном вагоне, но и нижние, и в купе. Это бронь, как официальная, для начальства и важных чиновников, так и неофициальная, «для своих», готовых переплачивать мимо кассы. Но верхнее боковое место в плацкарте – тоже годится, в конце концов, ехать всего одну ночь, а по деньгам выходит дешевле, чем в купе.

Дома он по давно заведенной привычке положил перед собой лист бумаги и начал составлять список того, что нужно взять с собой. Сначала в список включается все, что приходит в голову, потом вычеркивается то, без чего можно обойтись. Поездка может затянуться на неопределенный срок. Сперва он поедет в Рыбинск, в колонию строгого режима, где отбывал наказание Константин Левшин. Отец помог организовать телефонный звонок «куму» – заместителю начальника колонии по оперативной работе, который согласился встретиться с Юрой Губановым и поговорить. В этой части все более или менее предсказуемо, а вот дальше – непонятно. Почти наверняка придется ехать еще куда-то, и неизвестно, как далеко. В какие края? Туда, где еще холоднее, чем в феврале в Москве и Рыбинске? Или туда, где теплее? Сколько времени займет дорога? И сколько времени придется потратить на поиски нужных людей? Сколько пар носков и смен белья брать с собой? Нужен ли самый толстый теплый свитер или, наоборот, взять тоненький джемпер?

Отец пришел домой около десяти вечера.

– Ужинать будешь? – спросил Юра. – Я картошку сварил и поставил в подушки, должна быть еще теплой.

– Спасибо, сынок, я не голоден.

Значит, был у «своей», там его и покормили. Интересно, какая она? Об этой женщине Юра знал совсем немного, только то, что немногословный отец считал нужным рассказать. Попросить, что ли, отца познакомить их? Она такая же красивая, как мама? Впрочем, мама давно уже не красавица, какой Юра помнил ее с детства.

– Собираешься куда-то ехать? – Отец кивком головы указал на список, лежащий перед Юрой.