Дебиземия

Кинжалы Интуса и Бата Боила скрестились. Оскаленные рычащие лица брызгали слюной. Припухлые веки жупера, нависая над глазными яблоками, дрожали, рассеченная губа сильно кривила рот, из него неслись бессвязные слова, изрубленные на слоги. Черная длинная, запахнутая на груди накидка путалась в ногах. Но Интус беспрерывно двигался, кинжал в его руке не подпускал Бата Боила близко. Однако терр был физически сильнее и опытнее в таких схватках. Колющий хмурый взгляд цепко держал каждое движение Интуса, а выдававшийся вперед нос, казалось, вынюхивал слабое место в обороне противника. Бат Боил стремительно резал кинжалом воздух перед лицом ошоканина, въедался глазами в его глаза. Улучив момент, зверем кинул свое тело вперед. Интус пропустил несколько ударов. Из порезов брызнула кровь. И все же он продолжал стойко держаться, хотя уже не нападал, а зло и отчаянно защищался, теряя силы. Сопротивление жупера слабело. Терр снова выбрал миг и нанес последний удар: кинжал пробил Интусу шею. Ноги того заплелись, рука ухватилась за ствол дерева, он сполз по нему на землю и повалился набок.

Трое сыновей Интуса взяли в кольцо двух терров, успешно тесня. Но гибель отца привела их в замешательство.

Воспользовавшись этим, терр с насупленными бровями и длинными до колен руками вонзил кинжал в Грэпи, однако и сам напоролся на острие. Оба рухнули, сцепившись друг с другом. Жизнь медленно уходила из тел.

Второй терр, с тяжелым подбородком и большой нижней губой, злобно зарычал, бешено отбил кинжал Мокуса и всадил свое оружие ему в грудь. Мокус вскрикнул и начал запрокидываться, а терр исступленно колол еще и еще. И в этот миг ему в затылочную часть черепа вошел кинжал Фонфи. Терр мешком повалился на тело Мокуса. Оба были мертвы. Кровь пропитывала накидки.

Фонфи оказался один на один с Батом Боилом. Он чуть отступил, взглядом выхватывая шестерку кобыл, мирно пасущихся среди деревьев. В голове мелькнула надежда, он прыжками кинулся к лошадям. А терр спокойно подхватил с земли лук со стрелой, натянул тетиву. Жупер взлетел в седло, пятками ударил в бока лошади, та вздыбилась. А стрела, выпущенная Батом Боилом, со свистом пронеслась между деревьями и впилась в спину Фонфи. Кобыла понесла всадника вглубь леса.

Сашка с упорством развязала узел и начала медленно подниматься на дрожащие ноги, их обкололо множеством иголок. Она одернула футболку. Покачиваясь, оперлась рукой о дерево. В траве – трупы. Сбоку – Бат Боил. Инстинкт самосохранения потянул ее взгляд к кинжалу в мертвой руке Интуса. Преодолевая боль в ногах, кинулась к нему. Выхватила из мертвых пальцев. Но терр исчез. Словно испарился.

Девушка метнулась к Малкину. Резанула по веревке. Ванька рухнул на землю к ее ногам. Она разрезала узел. Потом помогла Андрюхе и Володьке.

Раппопет приходил в себя, лежа на животе. Володька свернулся клубком, по лицу елозил крупный жук, но парень не замечал его. Ванька лежал на спине, сквозь смутные кроны деревьев смотрел на высокое заплывшее туманом небо, где начинали очерчиваться легкие облака.

Сашка, присев на бугорке, безмолвно ждала, когда парни оклемаются. Малкин приподнялся на локоть, тронул ее за руку, она улыбнулась и с сомнением обронила:

– Неужто мы изменили настоящее? Воппри не такое приходящее предвещал нам.

Ванька сел. Определенно, все пошло по-другому, что-то сместилось и смешалось. Оглядел себя: грязный живот, серые измятые штаны, потрепанные кроссовки с потертыми узловатыми шнурками. Вроде все, как было. Ничего нового. Впрочем, они миновали деревню Ошоку. Сказал:

– Возможно, мы нарушили порядок вещей, который сохранял Страж Неминуемой Неизбежности, однако Неизбежное все равно не миновало Интуса и его сыновей.

Раппопет подобрал под себя ноги, оттолкнулся от земли локтями, сознание работало все лучше, уже на корточках немногословно заметил:

– Кажется, в живых – никого, – но тут вспомнил, – а что стало с Фонфи?

– Мне было не до Фонфи! – пожала плечами Сашка, вздохнула, как будто сбросила пар, и сообщила, озираясь: – Бат Боил – жив. Где-то рядом.

Зашевелился Лугатик, вытянул ноги, что-то под нос себе пробурчал и начал сосредоточенно одергивать задранные штанины, как будто важнее этого сейчас ничего не было. Закончил, осмотрелся, вопросительно уставился на друзей, но ни о чем не спрашивал и сам ничего не предлагал. Встал с земли, переступил босыми ногами по траве, потом протянул девушке руку, помогая подняться. Осторожно заметил:

– Отсюда надо мотать, тут много трупов.

Малкин кивнул:

– Уходим! – проговорил, вскакивая, – пока снова не случилось что-нибудь непредвиденное и необъяснимое.

У Раппопета настроение было паршивым, он прыжком оторвался от земли, ощущая мелкую противную дрожь в коленях.

Малкин сделал первые шаги и увидал между деревьями всадника в серой накидке с жабо. Узнал Бата Боила.

Тот остановил кобылу. Над головой у него нависла тяжелая ветвь, листья коснулись мясистого уха, легли на волосы. Терр повел шеей, оперся на луку седла и наклонился вперед: