Дефектная (СИ)

— Я лишила себя девственности, испытывая обиду, боль и жгучую ревность. Мне было известно о твоей симпатии к Чанг и мерзкому фанатизму со стороны рыжеволосой шлюшки-предательницы, — она задвигала тазом, начиная самостоятельно толкаться прямо на пальцы Поттера. — Мне хотелось признаться тебе в любви, но я знаю, что ты не поверишь в эти чувства, которые честнее всех твоих друзей и врагов вместе взятых. Я каждый день думала о близости, представляя, как снимаю твои проклятые очки, поднимаю челку и целую шрам, забирая себе всю боль, что тебе пришлось пережить…— Панси умудрилась гордо вскинуть подбородок, после такой пылкой речи. Она сделала перерыв, чтобы отдышаться и пока Гарри пребывал в оцепенении продолжила. — Я стонала в своей постели, воображая, что облизываю твой кадык, трусь грудью о бедра и вбираю алым ртом твердый член. Мой язык повторял круговые движения, пока разум рисовал наслаждение на твоем лице, а после минета, ты нагибал меня и заставлял терять сознание от орга…

Сильные руки припечатали ее к столу, крепко удерживая за предплечья. Гарри наклонился, сталкиваясь с девушкой лбом и носом. Очки съехали набок, неудобно надавливая на скулу.

— За-мол-чи. — по слогам прохрипел гриффиндорец, не дав ей договорить. Он резко обхватил затылок удивленной слизеринки и провел кончиком носа дорожку от переносицы до раскрытых губ.— Замолчи…— повторил молодой человек горячим шепотом, сражаясь с ритмом взбесившегося сердца. Резким движением, он отбросил мешавшие очки в сторону и закрыл глаза, с трудом подбирая слова. — Если ты действительно считаешь это любовью, то почему показала мне ее в столь отвратительной манере? Зачем унизила изнасилованием и заставила страдать? — Поттер открыл глаза, в которых полыхало пламя Авады. Странный холод и жестокость ушли, возвращая его образу знакомую теплоту и свет.

Прошло несколько минут, прежде чем густая тишина смогла рассеяться.

— Потому что знала, что ты будешь видеть в ней только больную мерзость…— глаза Панси защипало от соленых слез. Девушка ощутила невыносимо удушающую боль, осознавая свою тотальную обнаженность. Открывать душу оказалось беспредельно тяжелым занятием, учитывая ее осквернение порочной страстью.

— Это ты так решила. — пробормотал Гарри, сминая одну грудь жадными пальцами. — Ведь сейчас есть прекрасная возможность…осуществить все свои мечты и фантазии, — он выпрямился и порывисто снял с себя джемпер, оставаясь в светлой рубашке с красным галстуком. Избранный смотрел только ей в глаза, ожидая реакции на этот призыв.

«Черт знает, зачем я так поступаю.» — парень прищурился. Без очков, тело слизеринки слегка расплывалось, но это добавляло еще больше очарования их интимному рандеву.

Паркинсон поднялась со стола, скрестив руки на груди. После воздействия пальцев молодого человека, ее соски приятно ныли, умоляя о продолжении. Между бедер давно стало горячо и влажно, а резинка чулок неприятно натирала разогретую кожу. Девушка осмотрела своего ангела с головы до ног и подошла вплотную.

«Он хочет…принять меня.» — повторяла про себя слизеринка. Она еще раз перемотала в голове последние высказывания Гарри.

Руки медленно потянулись к пуговицам, расстегивая рубашку. Галстук был ослаблен, а когда очередь дошла до брюк, Поттер сорвался и сам расстегнул ширинку, спустив их вместе с боксерами. Твердое свидетельство его возбуждения моментально вырвалось на свободу, поражая вздутыми венами и готовностью к работе. На кончике головки заблестела капля эякулята, подтверждавшего сильное напряжение.

Но Панси не желала торопиться. Вместо того, чтобы скорее наброситься на член своего возлюбленного, она позволила своим рукам начать путешествие по рельефному торсу и поджарым мышцам.

«Идеален.» — помимо прикосновений, в дело вступило обоняние, почти взрывая мозг девушки выбросом гормонов счастья.— «Ты станешь моим…»

Она встала на носочки и подняла пряди волос на лбу Гарри, рассматривая порозовевший шрам.

— Болит? — спросила слизеринка, поглаживая пальцами четко прорисованные линии, оставленные смертоносным заклинанием Волдеморта.

— Иногда. — гриффиндорец заранее предположил, что почувствует неудобство, ведь шрам был самой не комфортной точкой его тела. Однако прикосновения Паркинсон успокаивали обожженную плоть, снимая лишний градус огненной боли.

— Сейчас все пройдет…— Панси не торопясь опустилась на корточки и согрела дыханием покрасневшую головку члена. Она положила ладони на бедра молодого человека и слизала каплю семени.

— Я…— избранный не смог закончить фразу и выпустил на волю непонятное мычание. Его тело дернулось от неожиданных ярких ощущений, а руки сжались в кулаки.

— Просто ласкай пальцами мои волосы и трахай в рот. — почти пропела девушка, начиная посасывать головку. Ее губы сомкнулись на крайней плоти, начиная безумный танец языка.

«Это все только для тебя.»— она искренне желала услышать его стоны и увидеть блаженство на лице.