Деяние Луны

Да… много раз она молчаливо поощряла тягу детей к разрушению, которые будто чувствовали мамину неприязнь к этой вещи и всячески пытались сломать её, покушаясь то на стеклянные двери, то на нижние полки, используя их часто в своих играх, не жалея даже книг, что Валентина трепетно собирала всю жизнь, мечтая о собственной библиотеке.

Возможно, именно они и спасли шкаф от печальной участи, превратив его в хранилище знаний и тайн, которые прятались от чужих глаз внутри единственной закрытой полки. Этот ящик Пандоры был опасен для всех, он мог искалечить судьбы многих в деревне, включая и Валину, и потому она охраняла его, боясь, что однажды они оба надломятся от такого бремени.

– Как тебе Нина? – попытался расшевелить супругу мужчина, приметив, как затуманились очи, обратившись вглубь себя. – Хорошая девочка, правда?

– Да, – женщина скривилась, вспоминая, какую сильную ярость испытала при мысли, что её дети станут причиной гибели этого весёлого существа, что их дыхание затушит лампаду жизни.

«Это почётно», – внушали ей с детства, будто зная, что однажды малыши принцессы столкнуться с проклятьем лицом к лицу, неся в себе его силу и имея возможность сохранить тех, кого не поразили древние корни, выпуская семена зла во чрево будущих матерей.

Плоть от плоти, кровь от крови, все они были детьми первенцев Ульвальда, но лишь королевский род являлся хранителем его крови, и потому только он мог спасти расу от вырождения, давая надежду на следующее поколение.

Правда цена за это была непомерно высока. Боги не знали жалости и требовали равноценный обмен, от которого порой хотелось взвыть, понимая, как бессильны твои желания против воли небес.

Жизнь за жизнь. Может это и справедливо для кого-то, но не для Валентины. Ведь теперь её детям придётся расплачиваться за то, чтобы будущие потомки появились на свет, а не сгинули во мраке вместе с обезумевшими предками.

– У неё красивые глаза.

Может, повезёт, и в этот раз хоть что-то перейдёт ребёнку в память о матери, дабы глядя в изумрудные глаза они, как и вся деревня, помнили о несчастной жертве.

«Она уже меняет наши жизни, хотя только появилась», – пронеслось в её голове, когда она перебирала в памяти прошедший ужин.

– Как тебя нашёл Костя? – спросила Валя тогда у девушки, сгорая от любопытства. Ведь каждый случай был уникален, а тут не просто слияние двух оборотней, а человека, того, кто никогда не должен был появиться на их территории, и уж тем более не быть почётным гостем за ужином.

«Почётной жертвой», – мысленно поправила она себя, разглядывая суженую сына, которая сияла, как утреннее солнце, рассказывая о своей семье. Ямочки на её щеках то появлялись, когда во взгляде проскальзывала детская радость, вырываясь наружу весёлым смехом, то исчезали, придавая смуглому лицу строгое выражение.

– Не знаю.

– Мам, ты же видела труп замёрзшего животного? – внезапно удивил её Данила, вклинившись в разговор. Он раньше никогда так не делал, предпочитая уединяться в собственных мыслях, отгораживаясь ото всех не только дальним углом стола, но и задумчивым взглядом, который вечно блуждал за окном.

– Да, – она была поражена его живостью, теми колкими замечаниями, что он отпускал гостье, и то, как подтрунивал над братом.

– Так вот, представь на его месте её.

Нина поперхнулась и закашлялась, а Валя впервые увидела, как на лице юноши появилось лукавое выражение, и в голубых глазах промелькнуло добродушное веселье.

Данила потешался, наслаждаясь своими шутками. Её тогда это так удивило, что женщина не нашлась, что сказать в ответ, даже не думая о том, чтобы пожурить парня за плохое поведение, напомнить о вежливости. Куда там… её материнское сердце переполнилось радостью от этих изменений.

– Сегодня тебя устроим в комнате Кости, – обратилась она к девушке, – а потом подумаем, где тебя разместить.

У них были две комнаты на чердаке, но обе пустовали несколько лет, спрятав в полутьме всё то, что подчас хотелось выкинуть из жизни: ненужные вещи, боль и воспоминания. Возможно, пришло время разворошить былое, сломать стену и превратить чердак в супружескую спальню.

«А потом, там можно будет поселить внука».

– Что?! – глаза с мягкой глубиной испуганно распахнулись, и лицо на миг перекосило, будто мысль о том, что придётся делить комнату с Костей, была девушке противна. – Но я не хочу.

– Хоть в чём-то наше мнение схоже, – поддержал её юноша. – Я тоже не намерен спать с ней.

– Ну, об этом ещё никто не говорил, – пошутил Данила, тут же получив подзатыльник от брата и суровый взгляд Нины в ответ.

– Тебя беспокоит Костя? – Коля, как всегда, проник в её мысли, выудив на поверхность ту, к которой так не хотелось прикасаться. – Его равнодушие?

– Ой, ладно, – пальцы Вали с тягучей неторопливостью кружили по его животу. Круг, второй, третий, медленно соскальзывая к лямке трусов, игриво задевая её, чтобы слегка приподняв, подушечкой указательного пальца пройтись по коже. – Мы-то знаем, на что способен обряд. Ему нельзя противиться.