Деяние Луны

Что будет, если Нина откажется подчиниться и решит сбежать? Как остановить этого ребёнка, зная, что её сопротивление приведёт только к ещё большим мучениям? Как уговорить, не пугая, и внушить смирение, не ломая волю? Ведь если ничего не выйдет, то ведьма разрушит личность, оставив лишь тело, способное выносить ребёнка, навсегда уничтожив то, что так привлекло её семью.

А как бы хотелось, чтобы это не произошло! Хочется подольше изучать девочку, запоминая оттенки глаз, забавные словечки, что Нина привезла с собой из города, всё то, что когда-нибудь Валя расскажет своему внуку, вспоминая о том, какая была его мать.

– Думаешь, как скоро они… – она сглотнула, не в силах вымолвить ни слова, ощущая, как внутренние противоречия сталкиваются в смертельном поединке, стремясь разрушить то, что не даёт успокоиться сердцу, – было бы хорошо, если б это произошло до того, как мы ей скажем. Иначе потом будет походить на насилие.

Она мечтала о внуке, о счастливом будущем, но… не желала принимать участие в судьбе Нины. Даже если от этого зависела жизнь целого племени, жертвовать семьёй не хотелось.

Тысячи против горстки – так шло испокон веков. Ценность народа превышало всё, так почему же её это так коробит? Почему её «не хочу» стремится перевесить общественное «надо»?

– Нет, – сразу опроверг супругу Коля, – Желание всегда обоюдно, ты же знаешь. И даже если её разум будет против, тело сдастся. Она не сможет долго терпеть. Рано или поздно они окажутся в постели, – его пальцы порхали вверх – вниз, пробегая вдоль тела змеевидной линией, – Костя может тянуть, пытаясь противиться влечению, но время лишит рассудка обоих, а потеряв контроль, он запросто разорвёт её в пылу страсти.

– Сколько им осталось?

– Не знаю точно, но не думаю, что больше месяца, – весь её мир сжался до тихого шёпота и неторопливого языка, который игрался с мочкой уха, обдавая горячим дыханием. – Будь он девственником, дал бы больше. Их невинность помогает тянуть время, колыхаться на грани влечения и страха, но наш сынок не затворник и женским вниманием обделён не был. Связь будет лишь крепнуть с каждым днём, сводя с ума, пока они не утолят этот голод.

– Интересно, – смутилась женщина, вспоминая, насколько силён был телесный голод у них, как жажда касаться друг друга, обладать, доводила до сумасшествия. И это тогда, когда они целые дни проводили в спальне, отбросив контроль и сдавшись на милость зову. – У людей так же, как у нас?

– Ты имеешь в виду, так же ли им сносит голову от близости пары? – произнёс он, влажными губами касаясь предплечья, ощущая, как мелкая дрожь сотрясает её тело. – От желания слиться с ней?

– Да, – выдохнула женщина, сминая узкими ладонями простынь.

– Думаю, мы это скоро узнаем, – он резко развернул Валю лицом к себе и запечатлел долгий поцелуй на покусанных губах, бережно лаская языком неровные царапины.

Нина Самохина

Я стояла на вершине горы, которая, словно Атлант, подпирала небо, оставляя глубоко внизу зеркальную гладь воды и широкую дорогу, что змеилась между зелёными склонами, убегая далеко на юг. Даже облака были ниже этого хребта. Будто остриё меча он пронзал небосклон, уходя в далёкий космос.

– Нина! – внезапно окликнул меня незнакомый голос, и сердце взволнованно затрепетало, рванувшись к нему.

«Кто это? – взгляд скользнул в сторону, пытаясь увидеть собеседника, но он не дал, остановив разворот. – Опять секреты, как же это надоело».

Морозный ветер застонал в ответ, сливаясь с моим недовольством, и яростно бросился на незнакомца, подхватывая чёрные пряди, которые длинными нитями колыхались в его дуновении. Он рвал их и метал, превращая в призрачную дымку, что окутывала нас, скрывая предрассветные облака и красный свет восходящего светила.

– Ты мне веришь? – волосы сплелись в огромных змей, которые гневно распахнули пасти, отбиваясь от резких порывов.

– Да, – не задумываясь, ответила я.

– Я рад, – раздался шёпот возле уха, и чужие пальцы упёрлись в спину, сталкивая тело с крутого утёса.

«Что?» – крик ужаса замер в голове, когда ветер скатился со склона следом, обволакивая ледяным дыханием.

Он не давал воздуху пробраться в лёгкие, заставляя втягивать через нос холод, который острым кинжалом вонзался в горло и, спускаясь вниз, вспарывал гортань.

«Если не смогу, то умру, – промелькнул страх в сознании, – хотя бы один вдох».

Снежинки вихрем взметнулись, когда рот приоткрылся в попытке урвать хоть немного живительного кислорода, и закружились рядом, словно разъярённые пчёлы, раня холодными укусами кожу, залепляя собой глаза, нос и рот.

«Боже, как же хочется, – сильный жар внезапно обжёг замёрзшие уста, проникая внутрь огненным дыханием и расплавляя кристаллики льда. – Зачем ты…?»

Я смотрела в жёлтые глаза, чувствуя, как сильные руки прижимают к чужому телу, защищая от буйства стихии, как мягкие губы жмутся к моим, делясь сокровенным дыханием, превращая колючий снег в тёплое море, которое нежно обволакивало клетки, возвращая их к жизни.