Деяния Апостолов на фоне еврейской диаспоры

Nam quia nihil superius solent colere Romani quam Jovem, quod Capitolium eorum satis aperteque testatur, eumque regem omnium deorum arbitrantur, cum animadverteret Ioudaeos summum deum colere, nihil aliud potuit auspicari quam Jovem.

«Ведь потому что римляне никого не чтут превыше Юпитера – о чем достаточно ясно свидетельствует их Капитолий – и признают его царем всех богов, то когда Варрон понял, что иудеи почитают Бога Высочайшего, то ни о ком ином он не мог подумать, кроме Юпитера»[99].

Плутарх шел в русле этой же традиции идентификации, но по несколько иному пути: для него отправной точкой послужило не имя Бога, а сравнение обрядовой стороны. Сопоставив греческие и еврейские ритуалы, он идентифицировал Бога иудеев с Дионисом:

«…И время, и обиход самого главного и[самого торжественного праздника иудеев отлично подходит для Диониса. Ведь празднуя так называемый пост в разгар жатвы, они выставляют столы со всевозможными плодами под кущами и шалашами, сплетенными по большей части из ветвей и плюща, а канун праздника называют Кущей. Через несколько дней они справляют другой праздник, уже не прикровенно, а явно называемый Вакховым. Есть у них и праздник крадефория и тирсофория, во время которого они вступают в храм, неся тирсы. Что они делают, войдя внутрь мы не знаем, но похоже, они справляют там вакхическое действо: свистят в дудочки, призывая бога, как аргосцы на Дионисиях, а иные выступают с кифарами; их называют левитами – название, возникшее от одного из прозвищ <Диониса>: либо от „Лисий“, либо скорее от „Эвий“. Я полагаю, что и праздник субботы имеет некоторое отношение к Дионису: ведь словом „сабы“ еще и теперь многие называют вакхантов и выкрикивают его, когда справляют оргии этого бога…

Пусть для кого-то это все домыслы. Но все возражения решительно опровергает прежде всего первосвященник, выступающий на празднике с митрой на голове, облаченный в вышитую золотом оленью шкуру, в длиннополый хитон, в котурны; причем с одеяния его свешивается множество колокольчиков, сопровождающих звоном каждое его движение … а еще можно показать противникам на изображения в храме тирса и тимпана. Вне всякого сомнения, все это подобает только Дионису, а не какому-то иному богу»[100].

(Перевод Я. М. Боровского).

До известной степени идентификация иудейского Бога с высшим божеством языческого пантеона поощрялась самими евреями: так, некоторые представители еврейских интеллектуальных кругов утверждали, что греческие поэты и философы, рассуждая о Зевсе, По-существу имели в виду истинного Бога[101].

Некоторые язычники могли думать о Боге Высочайшем как о высшем боге иудейского пантеона, и, действительно, на лингвистическом уровне основание для такого понимания существовало.