Деяния Апостолов на фоне еврейской диаспоры

Титул «Бог Высочайший» упоминается в Деяниях лишь однажды: 16:16-18[93]. Эти стихи представляют собой начало рассказа о заключении Павла и Силы в темницу в Филиппах: «Случилось, что когда мы направлялись в молельню, вышла нам навстречу некая молоденькая служанка, имеющая духа-пифона (πνεῦμα πύθωνα)[94], которая приносила большой доход господам своими пророчествами. Она, следуя за Павлом и нами, кричала, говоря: „Эти люди – рабы Бога Высочайшего, которые возвещают вам путь спасения“. Это она делала много дней. Павел, разгневавшись и обратившись к духу, сказал: „Повелеваю тебе во имя Иисуса Христа выйти из нее“. И он вышел тотчас же». Почему Павел решил изгнать из одержимой девушки духа, достаточно точно, между прочим, сформулировавшего самое суть христианской проповеди: мы пришли возвестить вам путь спасения? Ответ, казалось бы, лежит на поверхности. Иисус всегда изгонял бесов, пусть даже они говорили правду (Мк 1:24; Лк 4:41 и др.). Кроме того, Лука упоминает, что Павел, в отличие от Иисуса, который изгонял бесов немедленно, много дней терпел беспрестанные крики одержимой и, только когда они стали ему, наконец, невыносимы, разгневался на демона (διαπονηθεὶς δὲ Παῦλος, глагол διαπονέομαι употребляется еще только один раз в НЗ – в Деян 4:2, где речь идет о крайнем раздражении иудейских священников, начальников храмовой стражи и саддукеев христианской проповедью). Однако такое объяснение удовлетворяет не всех. Обращалось внимание, например, на то, что ὁδὸς σωθερίας (без артиклей) может означать не только «путь спасения» (англ. the way of salvation), но также «один из многих путей спасения» (англ. a way of salvation)[95]. М. Симон заметил, что титул «Бог Высочайший» употреблялся различно в зависимости от культурного контекста: евреи, говоря о Боге Израиля, предпочитали простое ὕψιστος («Высочайший»), в то время как язычники именовали Его θεὸς ὕψιστος («Бог Высочайший»)[96]. Похоже, евреи намеренно вводили в языческое словоупотребление полную формулу, чтобы подчеркнуть – поскольку они не имели ни намерения, ни надежды обратить язычников в монотеизм – главенствующее место своего Бога сравнительно с другими богами. В надписях такая тенденция не прослеживается, в литературных же текстах она явно присутствует, и Деяния здесь исключения не составляют (ср. Лк 1:32,35, 76; 6:35; Деян 7:48)[97]. Учитывая подобные наблюдения, а также особую чувствительность Луки к языковым нюансам и историческому контексту, правомерно задаться вопросом, нет ли в описанной Лукой сцене второго дна – игры на различном восприятии криков одержимой служанки иудеями и язычниками, иными словами, не имеет ли Лука в виду, что титул «Бог Высочайший» воспринимался язычниками в Филиппах на как имя Бога иудеев, а как титул бога языческого пантеона?

Такая интерпретация этих стихов предложена и подробно аргументирована П. Требилко, который увидел именно в языческом подтексте криков одержимой служанки объяснение гневной реакции Павла. Требилко полагает, что Павел изгнал беса из девушки-служанки в Филиппах потому, что считал, что она на самом деле славила языческого бога: «Содержание криков девушки вводило язычников в заблуждение. Только для еврея или иудействующего имя Бога Высочайшего означало Яхве. Остальные считали, что речь идет об одном из многочисленных богов… Девушка провозглашала, что путь спасения связан с любым богом, которого ее слушатель считал „Богом Высочайшим“. Раздражение Павла и его действие были вызваны тем, что девушка вводила в соблазн тех, кому он проповедовал. Его гнев был спровоцирован тем, что из-за нее его собственная проповедь подвергалась ложной синкретической интерпретации. Он действовал, чтобы устранить эту опасность»[98].

Это предположение имело бы силу при одном, но принципиальном условии: если бы эпиклеза ὕψιστος действительно широко использовалась язычниками. Требилко в этом не сомневается. Однако как видно из предыдущего, язычники пользовались ею крайне редко, и большая часть языческих Богов Высочайших появилась в результате ученых реконструкций.

Если признать, что θεός ὕψιστος не было общим именем для целого ряда высших богов, то как тогда обозначение «Бог Высочайший» должно было восприниматься языческой аудиторией в Филиппах, слышавшей крики девушки? По-разному. Часть язычников, посещавших еврейскую молельню (а девушка-служанка встретила христианских проповедников по дороге в синагогу), была знакома с особенностями иудаизма и с именем, которым евреи называли по-гречески своего Бога. Другие могли идентифицировать Бога Высочайшего с высшим богом языческого пантеона в соответствии со сложившейся в античном мире традицией (так называемой interpretatio Graeca/Latina). Например, Варрон, по сообщению Августина, считал иудейского Бога Юпитером, «не придавая значения тому, каким именем его называть, раз имеется в виду одно и то же». Августин комментирует это следующим образом: