Деяния Апостолов на фоне еврейской диаспоры

И последнее. Сравнение между распространением христианства в Боспорском царстве с аналогичным процессом в Херсонесе выявляет существенное различие. Сейчас, благодаря совместной работе в Херсонесе американских, российских и украинских археологов, появляется все больше материалов, связанных с иудейской общиной в Херсонесе[164]. Однако ничего сопоставимого с теми изменениями, которые мы можем заметить в религиозной жизни Боспора, в Херсонесе не наблюдается. Этим, по-видимому, следует объяснить тот факт, что проникновение христианства на Боспор, подготовленное длительной традицией существования там монотеизма квазипрозелитского толка, происходило мирно – нам, по крайней мере, ничего не известно о каких-либо столкновениях и беспорядках на религиозной почве, в то время как в Херсонесе, сохранившем политические и религиозные традиции античного полиса, это проникновение сопровождалось серьезными волнениями[165].

ГЛАВА 6. БОЯЩИЕСЯ БОГА: ЛИТЕРАТУРНЫЕ СВИДЕТЕЛЬСТВА

1. Литературные свидетельства язычников и евреев

После обсуждения эпиграфических источников о квазипрозелитах, необходимо коротко остановиться на литературных свидетельствах[1]. Самым знаменитым, без всякого сомнения, является пассаж из 14־й сатиры Ювенала (96-106):

quidam sortiti metuentem sabbata patrem

nil praeter nubes et caeli numen adorant,

nec distare putant humana came suillam,

qua pater abstinuit, mox et praeputia ponunt;

Romanas autem soliti contemnere leges

Iudaicum ediscunt et servant ac metuunt ius,

tradidit arcano quodcumque volumine Moyses:

non monstrare vias eadem nisi sacra colenti,

quaesitum ad fontem solos deducere verpos.

Sed pater in causa, cui septima quaeque fuit lux

ignava et partem vitae non attigit ullam.

«Выпал по жребью иным отец – почитатель субботы:

Лишь к облакам их молитвы идут и к небесному своду;

Так же запретна свинина для них, как и мясо людское,

Ради завета отцов [от которой воздерживался отец]; они крайнюю плоть обрезают

С детства [позже], они презирать научились обычаи римлян,

Учат, и чтут, и хранят лишь свое иудейское право, –

Чтоб бы им там не дано в Моисеевом тайном писанье, –

Право указывать путь лишь поклоннику той же святыни

Иль отводить к роднику лишь обрезанных, но не неверных.

Здесь виноват их отец, для которого каждый субботний

День – без забот, огражденный от всяких житейских занятий».

(Перевод Д. Недовича и Ф. Петровского, в квадратных скобках – исправление неточностей перевода, которые искажают мысль Ювенала)

Обсуждение этого отрывка в контексте дискуссии о боящихся Бога началось более столетия назад[2] и велось по традиционному направлению: основным предметом была терминологичность употребленного Ювеналом слова metuens и возможность рассматривать его как аналог греческого φοβούμενος[3]. Но независимо от того, как решать этот вопрос, вряд ли возможно обосновать другое понимание этих стихов, нежели то, которое лежит на поверхности: сыновьям отцов, которые восприняли некоторые иудейские обычаи и тем самым подали. своим детям дурной пример, грозит сделаться прозелитами. Учитывая, что в сатирах речь обыкновенно велась о вещах достаточно злободневных, фигура квазипрозелита должна была быть хорошо известна римлянам.

Другой классический пример находим у Эпиктета: