Деяния Апостолов на фоне еврейской диаспоры

Учитывая все сказанное, следующая реконструкция представляется мне наиболее вероятной: при Домициане иудействующих римлян заставляли платить налог на евреев, но в особых случаях, когда это соответствовало интересам императора, их обвиняли в атеизме и судили в соответствии с lex maiestatis[34]. Нельзя исключить и того, что Домициан начал свою охоту на иудейских ведьм, движимый алчностью, – характерно, что Светоний обсуждает этот сюжет в контексте его cupiditas. Не приходится удивляться тому, что в атмосфере, когда доносы были прибыльны, а доносчики поощрялись, число «иудействующих», в том числе среди богатых представителей нобилитета, должно было оказаться весьма значительным. Это могло натолкнуть Домициана на плодотворную мысль о том, что иудейский атеизм представляет собой удобное обвинение против политических противников. Именно значительность аристократических имен, оказавшихся втянутых в дела, связанные в общественном сознании с доносами на уклоняющихся от иудейского налога, побудила Нерву отчеканить специальную монету в ознаменование конца домициановских calumnia. Таким образом, я не вижу оснований принять гипотезу Гудмена о выработке римлянами принципиально нового подхода к определению того, кто являлся евреем, и о знакомстве с концепцией прозелитизма в 96 г.

При Нерве налог продолжали собирать. Наши источники не дают оснований для предположения о каких-либо изменениях[35]. Скорее всего Нерва просто восстановил тот порядок, который существовал до вмешательства Домициана, и налог платила та же категория людей, что и прежде. Но с кого римские власти взимали налог до Домициана?

Как известно, со времени Неемии до разрушения Храма все иудеи мужского пола в возрасте от двадцати до пятидесяти лет (в том числе вольноотпущенники и прозелиты) платили специальный храмовый налог в две драхмы (= полшекеля). После разрушения Храма, согласно Иосифу Флавию, Веспасиан «обложил налогом евреев, где бы они ни жили, и каждый должен был платить ежегодно две драхмы в храм Юпитера Капитолийского так же, как раньше они платили эту же сумму Иерусалимскому Храму»[36]. Обложение евреев особым налогом имело двойную цель: с одной стороны, таким образом обеспечивались средства для восстановления храма Юпитера Капитолийского, который сгорел в 69 г. во время гражданской войны, закончившейся приходом к власти Веспасиана, с другой – это было наказание евреям за восстание против Рима и символ их поражения. Римляне при этом ввели некоторые новшества в порядок выплаты налога: во-первых, теперь налог начинали платить с трех лет, а во-вторых в число налогоплательщиков были включены женщины и рабы (за последних, разумеется, платили хозяева). Сообщение Иосифа о введении налога дополняет Дион Кассий, и его дополнение для нашей темы чрезвычайно важно: καὶ ἀπ᾿ ἐκείνου δίδραχμον ἐτάχθη τοὺς τά πάτρια αὐτῶν ἔθη περιστέλλοντας τῷ Καπιτωλίω Διὶ κατ᾿ ἔτος ἀποφέρειν[37]. – «С этого времени (со времени разрушения Храма – И. Л.) было установлено, чтобы евреи, которые продолжают соблюдать свои отеческие обычаи, платили ежегодно две драхмы Юпитеру Капитолийскому». Из этого текста следует, что налогообложение было основано на религиозном принципе и ему подвергались только практикующие иудаизм. Формулировка Диона Кассия предполагает, что те, кто отказались от «отеческих обычаев», т.е. от выполнения предписанного религиозной традицией, платить его переставали. Против них в том числе и были направлены инновации Домициана. Наиболее известным среди таких вероотступников был племянник Филона Александрийского Тиберий Юлий Александр, сделавший выдающуюся карьеру и занимавший посты наместника Иудеи и префекта Египта[38].

Из сопоставления сообщений Диона Кассия и Иосифа Флавия видно, что, поскольку римское государство определяло евреев по религиозному признаку с самого начала введения налога и налог платили те, кто до этого платил храмовый налог, религиозная граница еврейских общин была установлена до разрушения Храма.

Римляне, вводя новый налог, определяли тех, кто подлежит обложению, т.е., по существу тех, кого следует считать евреями, в соответствии со сложившимися в еврейском обществе традициями. В Палестине, как отметил Коэн, изменение в самоопределении евреев происходит в Маккавейский период: «… В третьем и втором веках до Р. Х… для нового определения Ioudaios общая кровь сохраняла свою важность, общий язык потерял в значении, зато стал гораздо более важным общий способ Богопочитания и общий образ жизни»[39]. Это наблюдение, как представляется, следует распространить и на еврейскую диаспору первого века: судя по Диону, к этому времени не только евреи, но и римляне признавали важность принципа религиозной самоидентификации, иначе Диону незачем было специально оговаривать, что налог должны были платить только те евреи, которые сохраняли верность иудаизму, а поскольку отступничество было проблемой, в первую очередь, не Палестины, а диаспоры, то римляне при введении правил налогообложения явно учитывали внепалестинскую реальность.