Деяния данов. Том 2

{14.28.19} И вот, когда получивший поддержку понтификов Октавиан, в беззаконно [принятом им папском сане] взявший себе имя Виктор, приказал зажечь свечи²⁹⁹ и, как казалось, собрался уже торжественно проклясть Александра и его сторонников³⁰⁰, по призыву Абсалона Вальдемар, дабы не присутствовать при этом святотатстве и преступлении, покинул Собор, полагая, что справедливость на стороне противоположной партии, и предпочитая заблуждение присутствующих в этой курии поставить ниже правды тех, кого в ней не было. ₂Следом за ним вышел и сам Абсалон, который, когда Октавиан попросил его остаться, сказал, что пришёл сюда только для того, чтобы сопровождать своего короля, и поэтому никто не вправе запретить ему последовать за ним. Этим ответом он избавил себя от дальнейшего участия в этом достойном проклятия соборе понтификов и показал, что не имеет никакого отношения к заблуждениям этих раскольников.

{14.28.20} На следующий день, несмотря на энергичные возражения Абсалона, Октавиан беззаконно помазал в понтифики Оденсе некоего Ливо, выбранного [на эту должность] жителями города. ₂Оттуда все они перебрались в город Бизунций

³⁰¹. ₃Поскольку здесь было слишком мало корма для лошадей и король пожаловался, что нигде не может купить его, Цезарь приказал тому, кто был главным над его конюшней, выдать данам всё необходимое. ₄Тот же, взяв с собой их слуг и выведя их за пределы лагеря, объяснил, что всё, чего они хотят, можно взять в одном расположенном на некотором удалении от них поселении. ₅Незнакомые с местными обычаями, безоружные даны поначалу стали просить у горожан дать им корма для лошадей, однако в ответ на свои слова они увидели лишь пущенные в их сторону стрелы и копья. И тогда, перестав просить, они вступили в бой. ₆

3аняв это поселение, они увидели, как вокруг поднимается дым, и подумали, что это горят близлежащие города. Полагая, что и им можно поступить точно так же^a, они тут же завершили своё нападение поджогом. ₇Это был поступок, который глубоко задел и опечалил короля.

{14.28.21} Несколько дней спустя, когда Цезарь был на собрании и обратился с вопросом, каким образом должны быть наказаны убившие своего понтифика жители Магунции³⁰², Вальдемар снова пожаловался на то, что его лошадям не хватает зерна, и потребовал продать ему необходимое количество корма. ₂[В ответ на это] Цезарь заверил его, что вся земля в округе является наследным владением его супруги, а раз так, сказал он, то король совершенно напрасно желает платить деньги за то, что ему позволено взять силой.

₃На это Вальдемар, воскликнув, что он король, а не грабитель, {Справедливость Вольдемара} сказал ему, что отказывается добывать припасы так, как это делают только разбойники, и, кроме того, не желает в чужой стране совершать то, что считается преступлением у него дома. ₄И хотя кажется, что подобное насилие и могло быть оправдано их нынешним бедственным положением, всё же он не может воспользоваться разрешением императора, так как не желает этим совершённым в чужой стране жестоким поступком навредить той славе справедливого и милостивого человека, которой пользуется у себя дома. ₅Эти благочестивые слова ‘с большим одобрением были встречены’ всеми германскими государями, которые глядели друг на друга и в восхищении говорили: {Хенрик хвалит Дакию}

 насколько же счастливы должны быть те, кем правит муж такой безупречной честности. [Впрочем, на самом деле] эта похвала была негласным осуждением их собственных обычаев.

{14.28.22} Наконец, когда королю было позволено покинуть [императорскую курию], Хенрик стал просить Цезаря, чтобы тот обеспечил короля всем необходимым для обратной дороги, не желая, чтобы он, не оказав должного гостеприимства, отпустил того, чья страна обычно служила надёжным пристанищем для всех оказавшихся в ней чужеземцев. ₂Цезарь с лёгкостью пообещал ему это, но слово своё сдержал плохо. ₃[В отличие от него] новый понтифик Магунции продемонстрировал свою щедрость и сделал куда больше, чем им было обещано, взяв на себя расходы короля во время двух его ночёвок по пути домой. ₄Хенрик тоже ^{(л.159об.)}|| ясно проявил свою дружбу, в изобилии снабдив короля съестными припасами. Правитель же Тюрингии Людовик оказался не только чужд щедрости, но и, напротив, был полон желания завладеть [ещё и чем-то чужим]. В своём бесстыдстве он [так настойчиво] выпрашивал у короля его коня, что тот в конце концов был вынужден отдать его ему в подарок.