Деятельность православного духовенства острова Сахалин во второй половине XIX – начале ХХ века

После судьбоносного решения 1869 г. вся жизнь островного общества руководствовалась решениями Главного тюремного ведомства. По ведомственной линии проходило согласование учреждения новых населенных пунктов. Средства из казны, направляемые на различные нужды (в том числе на сооружение церковных зданий и их содержание, выплату жалования духовенству и прочее), выделялись Тюремным ведомством и расходовались под пристальным наблюдением начальства.

Иногда кажется, что Сахалин был специально создан именно для того, чтобы здесь находилась каторга. Этому способствовало его географическое положение: он полностью отрезан от материковой части водой, а зимой морское сообщение с ним прекращалось. Навигация, следовательно, и связь с большой землей возобновлялись лишь после того, как Татарский пролив освобождался от льда. Бывшие преступники после отбывания срока наказания, по замыслу авторов реформы, могли именно здесь же начинать свою новую жизнь[104].

Во многом духовно-нравственному изменению личности должны были способствовать священнослужители Православной Церкви[105]. Тюремный род служения, который возлагался на них, требовал неимоверных усилий, ставил задачи, которые часто приходилось решать в одиночку.

Сахалинская действительность была такова, что деятельность островных священников, хотя они и относились к Тюремному ведомству, не ограничивалась лишь служением в учреждениях системы исполнения наказаний Российской империи. По сути, они являлись приходскими священнослужителями. Кроме заключенных, в поле их деятельности попадало вольное население: государственные служащие (так называемая островная интеллигенция), военные, крестьяне-переселенцы, а также коренные народы. В центре такого служения находилась христианская миссия, поэтому сахалинских священников можно справедливо назвать миссионерами. Как отмечает в своей статье М. В. Крижевский, сам феномен миссии во многом раскрывался в «уникальности харизматических личностей», совершающих миссионерское служение[106]. Этот род деятельности служителей Православной Церкви невозможно представить без священника-миссионера.

Если в первой половине XIX в. ни о какой постоянной церковной деятельности на Сахалине нельзя было и говорить, то теперь, с появлением русского населения, окрепла мысль о постоянных священниках. О тех, кто должен был непосредственно возглавлять непростой процесс воцерковления островных жителей. Представляется возможным отметить то, что первоначально их влияние на духовно-нравственный уровень населения было невелико. Причиной этому являлась малочисленность приходов, а также их отдаленность друг от друга на сотни километров. В то время прихожане действующих церковных причтов могли участвовать в богослужебной жизни всего лишь несколько раз в году[107].

Служить в этом отдаленном крае было сложно еще по одной причине. Само население, как вольное, так и невольное, мало сочувствовало церковному делу. Как писал в своем отчете о деятельности Камчатской епархии за 1883 г. епископ Мартиниан (Муратовский), «холодная Сибирь, а также оторванные от цивилизации территории Дальнего Востока никогда не отличались религиозной горячностью, которая была бы способна вызвать на подвиги высшего духовного совершенства»[108]. Об этом же говорит и А. П. Чехов, когда описывает свое путешествие по острову: «В церковь [бывшие ссыльные] не ходят, так как праздничные дни используют, чтобы отдохнуть, починить вещи или сходить за ягодами»[109].

Рассматривая состав островной паствы, стоит сказать, что подавляющее большинство относилось к ссыльнокаторжным или ссыльнопоселенцам. Далее шли члены семей заключенных, которые приезжали на остров вслед за близкими. К свободной части прихожан причтов острова Сахалин относились переселенцы – крестьяне, военные и служащие ведомственных учреждений, а также коренные жители острова.

Большая часть преступников содержалась в тюрьмах. Кто-то числился в разряде кандальных рабочих, а кто-то пополнял отряды «испытуемых» или «исправляющихся»[110]. По завершении срока отбывания наказания каторжане определялись тюремным начальством в разряд ссыльнопоселенцев. Они пользовались правом селиться с вольными жителями островных поселений, причем обязательным условием для этого было ведение ими хозяйства. Прожив таким образом некоторое время, бывшие каторжане и члены их семей получали статус «крестьян из ссыльных», что позволяло покинуть Сахалин и переселиться на материковые территории Дальнего Востока или в некоторые губернии Восточной Сибири.