Деятельность православного духовенства острова Сахалин во второй половине XIX – начале ХХ века

Приблизительная сумма этого вида пособия составляла 200–350 руб. в год. Но эти деньги предназначались не для всех причтов. В частности, в отчете о состоянии Владивостокской и Камчатской епархии за 1901 г. говорится о том, что в течение долгих лет ружного довольствия были лишены церкви полуострова Камчатка и острова Сахалин[247]. Следовательно, островные священнослужители не могли рассчитывать на этот вид дополнительного дохода.

Земельный надел полагался каждому причту для извлечения от его использования дополнительных средств, предназначавшихся, в том числе, на содержание приходского хозяйства. Наделы отводились на основании закона от 26 июня 1868 г. по 300 десятин на один причт. Это касалось исключительно городских приходов. Церкви же в бедных переселенческих районах получали и того меньше – 120 десятин[248]. Как правило, земельный надел сдавали в аренду. Однако из записи в клировой ведомости Свято-Покровской церкви поста Александровского следует, что церковные причты острова Сахалин были лишены земельных участков: «Земли ни для церкви, ни для причта никакой не отведено. Домов, мельниц, рыбной ловли, угодий и других доходных статей нет»[249].

Добровольные пожертвования за совершение треб приносили весьма скромные суммы[250]. У сахалинских священнослужителей они практически отсутствовали. Это было связано с тем, что часть населения Сахалина имело низкий уровень религиозно-нравственного сознания. Кроме того, сахалинцы были настолько бедны, что им нечем было платить за совершение треб: «Зачастую население не устроено ни в правовом, ни в земельном отношении»[251]. Если невольные жители острова не имели личных денег (т. к. большинство каторжных работ на Сахалине выполнялось бесплатно), то крестьяне-поселенцы «перебивались кое-как различными случайными и недостаточными заработками»[252].

Следует отметить то, что первоначально сахалинские приходы были лишены даже кружки для сбора пожертвований. Кружечные сборы появляются в статье доходов только в конце XIX столетия. Благодаря этому, например, только Александровская Свято-Покровская церковь получила за один год дополнительно 1 тыс. 351 руб. пожертвований[253]. Кроме кружечных пожертвований, для приходов острова был доступен и доход от продажи свечей[254].

С открытием на Сахалине во второй половине XIX в. начальных школ у членов церковных причтов появляется дополнительный заработок за преподавание. Согласно архивным документам, он мог составлять 15 руб. ежемесячно и выплачивался управлением острова из собственных средств[255].

За служение в Камчатской епархии полагалась определенная доплата за выслугу лет. Священники, которые прослужили в епархии 5 лет и более, могли рассчитывать на денежное пособие. Оно суммировалось из прогонных, суточных и подъемных денег, получаемых при переводе в Камчатскую епархию. Так, священник Дербинской Ильинской тюремной церкви Николай Попов-Кокоулин за служение в епархии, в том числе и на Сахалине, получил единовременную помощь в размере 972 руб. 20 коп.[256] Другому священнику, настоятелю Рыковской тюремной церкви Александру Винокурову, по представлению епископа Камчатского, Курильского и Благовещенского Макария (Буртасовского) за пятилетнее служение была предоставлена денежная помощь – 677 руб. 98 коп.[257]

За служение в дальневосточной епархии в течение 10 лет и более полагалась дополнительно сумма, которая равнялась четверти от основного оклада (для Сахалина – 250 руб. в год)[258]. Так, к примеру, оклад протоиерея Александра Унинского, прослужившего на острове более 14 лет, составлял 1 тыс. 250 руб. в год[259]. Стоит отметить, что повышенные пенсии получали также священники тюремной Корсаковской Свято-Никольской церкви Николай Добровидов и Александр Фадеев[260].

При выплате из казны священнослужителям Камчатской епархии положенного денежного довольствия периодически возникали определенные трудности, которые впоследствии затронули и островное духовенство. В те годы священники могли получать средства напрямую из казначейства либо «от земских управлений, или от исправников по предписанию»[261]. Если в системе выдачи жалования происходил сбой, то страдали от этого все священнослужители отдаленных территорий епархии. Так, в районе Гижиче (или Гижиге) в связи с тем, что денежные средства не были вовремя доставлены из ближайшего казначейства, местный исправник на протяжении года не мог выплатить причитающееся жалование духовенству. Похожий случай произошел со священником-миссионером с Колымы. Он по недосмотру Якутского духовного правления оставался несколько лет без положенного ему денежного вознаграждения, так как «исправник тамошний не выдал денег по причине устранения возникших трудностей с их учетом»[262].