Деятельность светской и духовной власти по укреплению армии и флота России второй половины XIX – начала ХХ в. Монография

Надо отдать должное императору Николаю II, он совершенно по-другому подошел к своей роли главы государства в период Первой мировой войны. Он принял решение возглавить армию в качестве Верховного главнокомандующего в критической ситуации всеобщего отступления русских войск на Западном и Юго-Западном фронтах в августе 1915 г., в дни хаоса и паники. Несмотря ни на какие протесты общественности и интриги придворных кругов (которые при этом поддержала значительная часть министров русского правительства), он провел это решение в жизнь с той твердостью, мужеством и спокойствием, которые на деле всегда (а особенно в решительные минуты) отличали императора Николая II. И почти сразу же после его переезда в Ставку наступило успокоение и в армии, и в Генеральном штабе. Проведенная осенью 1915 г. Вильно-Молодечинская операция показала, что боевой дух русских войск не сломлен, что даже «снарядный голод» и острый недостаток других боеприпасов не может обескуражить армию, сражающуюся под началом своего царя. Войска постепенно стали получать необходимое оружие и снаряды, благодаря ускоренному развитию отечественной военной промышленности. Этого, несмотря на бюрократические препоны и спекуляции различных дельцов, наживавшихся на войне, удавалось добиться, прежде всего, теми непрестанными заботами и усилиями, которые предпринимал император, уделявший особое внимание собственному производству и приобретению у союзников новых видов вооружения – тяжелых аэропланов, бронеавтомобилей, усовершенствованных артиллерийских орудий, строительству новых линкоров и линейных крейсеров для русского флота. К концу 1916 г. стала возможной и разработка плана стратегического наступления на Западном фронте. Весной 1917 г. должно было начаться общее, совместное с союзниками, наступление на Германию, которое планировалось развернуть на двух главных театрах военных действий – в России и на Западе: во Франции и Бельгии. Измотанная годами войны на два фронта Германия, естественно, не смогла бы долго сопротивляться натиску русской армии, которая, несмотря на серьезные трудности, все же находилась в лучшем состоянии, чем это описывают некоторые недобросовестные исследователи. Не хуже обстояли дела и на юге – здесь намечалось провести операцию на Босфоре, которая при умелом руководстве, правильной тактике и концентрации сил имела все шансы на успех. После разгрома основных турецких сил открывалась прямая дорога не только на Константинополь, но и на Ближний Восток [38, с. 5–7].

Председатель Совета министров Российской империи В. К. Горемыкин свидетельствовал: «Государь не раз говорил мне, что никогда не простит себе, что во время японской войны он не стал во главе действующей армии. По его словам, долг царского служения повелевает Монарху быть во время опасности вместе с войском, деля и радость, и горе. Когда на фронте почти катастрофа, Его Величество считает священной обязанностью Русского Царя быть среди войска и с ним либо победить, либо погибнуть» [38, с. 1 (форзац)]. На наш взгляд, реализация в жизнь этого решения была бы проявлением высшей глупости, ибо что мог сделать император в противостоянии модернизированной армии Микадо? В лучшем случае попасть в плен. Тогда условия мира могли быть еще более позорными и унизительными. Для его участия в той войне подходящими были бы условия, созданные предварительной должной подготовкой к столкновению с Японией.

Высокую оценку личностным качествам царя дал П. К. Кондзеровский, дежурный генерал при Верховном главнокомандующем, в своих воспоминаниях «В Ставке Верховного». Генерал отмечал, что общение с Николаем II производило на людей чарующее впечатление, поэтому, по словам автора, «нет ничего удивительного, что молодежь обожала своего Монарха и потом безбоязненно умирала под расстрелом большевиков с именем Государя на устах. О таких случаях я слышал – они имели место в Пятигорске, где происходили массовые расстрелы офицеров осенью 1918 г.» [38, с. 243]. И далее: «Надо сказать, что вообще все, кто лично близко видел Его Величество, даже те, которые хотели бы сказать что-нибудь скверное о Государе, не могут отрицать, что он был исключительно обворожителен в обращении и буквально пленял все сердца» [38, с. 243].

Подробнее и по-новому нам предлагает взглянуть на деятельность царя в период Первой мировой войны, например, сэр Джон Хэнбери-Уильямс, генерал-майор Британской армии, глава британской военной миссии в России, автор записок «Император Николай II, каким я его знал». Эти записки, по признанию самого автора, являлись попыткой в какой-то мере восстановить справедливость, защитить не систему, а оклеветанного монарха, поскольку, по его мнению, при оценке личности царя на чашу Фемиды было положено слишком много именно против человека [38, 28].