Дейлекронт: дитя чернильной течи

– Сила воли. В самые трудные моменты ты берешься себя в руки и твердишь: "Нет, Кенваль, ты не можешь проиграть". И несмотря на все трудности, двигаешься вперёд, рвешься к победе, прибегая ко всем возможным способам, которые выдаёт твой рассудок.

– Разве это не говорит о том, что я слабый? Ведь все остальные без труда проходят все испытания.

– Это говорит о том, что ты особенный. Не такой как остальные. Постарайся не распылиться в обществе и стать таким же как они.

Гальдемар ласково улыбнулся и поклонился перед тем, как выйти. Его дружелюбный взгляд всегда подбадривал мальчика. Каждый раз, когда он общался с ним, то чувствовал невероятную поддержку с его стороны, даже если это были какое-либо упреки. Они делали Кенваля лучше, вели его к совершенству.

Сотар распивал вино и безмолвно созерцал как веселиться народ. Царь

вспомнил тот самый день, когда он узнал, что у него родиться ребенок. Наверное, в его жизни величественные пира чем тот уже не будет. Он настолько напился, что уснул прямо на улице как какой-то бродяга. Это было его счастье. И так он его воспринял.

– Он справился, – сказала Грендель и отпила немного виноградного напитка.

– Да…

– Надеюсь, это стоило того.

– Это всего лишь на несколько дней. У тебя будет ещё вся жизнь впереди, чтобы рассказывать ему сказки и целовать на ночь.

– Дело не в сказках. Будет ли он после этого доверять мне? Будет ли так близок со мной? Я отвернулась от него. Детское сердце такое не забывает.

– Всё будет хорошо, – сказал Сотар и взял супругу за руку. – Мы справимся.

К царской семье подошёл Мидек. Он долго решался начать разговор с царём.

– Ваше величество, мы можем поговорить наедине?

Сотар повернул голову к Грендель. Та молча кивнула. Царь встал из-за стола, и они стали идти к равнинам, расположенным по южную сторону от Тельзы.

– Сегодня я отправил письмо Хаартаю.

– Без моего ведома? – немного удивился царь.

– Нужно действовать, времени меньше с каждым днём.

– Что ты у него попросил?

– То, о чем мы говорили: его воинов на наших крестьян. Гонец доскачет через три дня в столицу Аскории.

– А что, если он откажет?

– Что мы теряем?

– Уважение? Достоинство? Тебе знакомы такие слова?

– Это всё бесполезные украшения на одеяниях. Жизнь – вот, что действительно имеет смысл.

– Наши предки бы вряд ли с этим согласились… Каждый из них умер преисполненный чести, когда их ставили перед выбором: жизнь или свобода.

– Времена меняются.

– Да… Это меня и пугает. Порой мне не хватает тех, принципов, что были при старейшинах и несколько столетий после. Тогда можно было спокойно прогуливаться по вражеским землям, будучи без оружия. А сейчас… Попробуй пройти через Гултский перевал в Версахе. И разбираться не станут, когда увидят калиандр на одежде, тут же без головы останешься. Старею, Мидек, старею.

– Все мы не молодеем.

– Порой начинаешь задаваться вопрос, к чему же это все, раз все мы обратимся в конце концов, в земной прах. Зачем эти войны, вражды… Кому и что мы пытаемся доказать? Неужели люди не понимаю, что жизнь коротка, чтобы трать её на непонятные распри. Все мы люди… Так почему нельзя быть нам в мире?

– Всё мы люди… Со своими желаниями, стремлениями и целями. Чьи-то цели более скромные, другие же масштабнее и ужаснее. С этим ничего не поделаешь.

– Во скольких сражениях ты был, Мидек? Во скольких битвах участвовал?

– Если учитывать битву при Реестре, то в двенадцати.

– И много хорошего ты там видел?

– Не думаю.

– А теперь скажи, может ли здравомыслящий человек хотеть войны?

Вопрос поставил Мидека в тупик. Для него военное ремесло это решение межгосударственных конфликтов. Но мнение Сотара был совсем иным. Война – это болезнь, которая убивает не только человечество, но и человечность. Они не заметили, как за разговорами начали всё дальше уходить в степи. Их силуэты равномерно удалялись под звуки празднества.

Скоро солнце начнет заходить. Хароны потихоньку сворачивали все шатры и собирались в путь. Жители нагружали своих лошадей хлебом и уезжали обратно в город. Праздник подошел к концу. За всем этим веселием всегда кроется грусть. Когда оно заканчивается каждый приходит в свою рутину, которая ломает его изнутри. И так они живут от одного счастливого момента до другого пока не покинут этот мир. Разве не могут они найти свое счастье? В чем их удел? Удел одного вспахивать грядки и поливать урожай, чтобы прокормить семью. Удел второго выращивать виноград, удел другого делать винные бочки. Все они звенья системы, которая работает как часы. И если убрать один элемент система развалится и перестанет функционировать. Они не могут выйти из неё. Иначе погибнут.

Воздух к вечеру стал ещё прохладнее. Все накинули верхние одежды и быстро собирались, пока не поднялся сильный ветер. Лошади были запряжены и ждали всех членов царской семьи.

– Можно Элара поедет с нами? – спросил Кенваль у своей матери, стоя перед входом в карету.

Грендель не знала, что ответить. Разве можно слуге путешествовать в царском экипаже?

– Она должна ехать с остальными харонами.

– Я знаю, но мне хочется побыть с ней во время поездки.