Дейлекронт: дитя чернильной течи

Кенваль лежал спиной на рыхлой земле. Вверху он видел резвящиеся ветви деревьев. Глубина ямы была не меньше пяти метров и это его интересовало в первую очередь: как он будет выбираться отсюда? Даже у самого ловкого воина не получится преодолеть эту преграду, что уж там говорить об одиннадцатилетнем мальчике. Вся его одежда была в кусочках грязи, которую он начал стряхивать после того, как сумел подняться. Кругом ничего не было видно. Высоту ямы определить было не сложно, чего нельзя сказать о широте. Кенваль достал цветок из кармана. Он всё еще светился. "Ну хоть в этом мне повезло", – подумал он. Стопы проваливались в мягкую почву при каждом шаге. От сырости у мальчика начали течь сопли, и он постоянно шмыгал носом. Он пролежал на холодной и влажной почве несколько часов, не мудрено, что он простыл. Цветок освещал перед ним дорогу и через пару метров он дошёл до глиняной стены, в которой были отверстия диаметром по тридцать сантиметров. "Очень странные дыры", – подумал Кенваль. Он не стал проверять, что же там есть – жизнь ему дороже, чем любопытство. В животе начало невыносимо урчать. Ещё немного и желудок начнёт переваривать сам себя. "Может попробовать вылезти по ним?". Кенваль зажал живой источник света между зубами и стал взбираться по стене. Рука зацепилась за отверстие повыше. Он приложил силы и сделал рывок, чтобы закрепить ногу. Но край земли обвалился под тяжестью, и он топорно упал на заднее место. Светильник выпал из рта и упал рядом ним. "Ау", – застонал мальчик. Видимо, падать – это его особый дар, который никто и никогда не сможет у него отнять. Долго он так не протянет, нужно выбраться и найти что-нибудь съедобное. Кенваль уже забыл, когда испытывал последний раз вкус сочных фруктов или овощей. Слюни еле как смягчали сухость в полости рта. Всё губы потрескались и кровоточили. Жизненные силы словно потоком высасывали из его тела, глаза закрывались от усталости. Его начало клонить в сон. Он свернулся калачиком и безнадёжно пошёл навстречу своим сновидениям. По крайней мере, в состоянии сна он протянет дольше, чем бодрствуя. Не к чему тратить остатки своей энергии, на бесполезные попытки выбраться из мерзкой глубины. Возможно, после того как он отдохнёт у него появиться идея получше на этот счёт.

***

Закрытую бричку шатало из стороны в сторону на ухабистой дороге. Из-под деревянных колёс временами вылетала цветная галька. Скорости полёта было достаточно, чтобы причинить увечье случайному прохожему. Однако на этой дороге мало кого можно встретить, и наверное, это к лучшему. Никогда не догадаешься, что ждать от незнакомцев. Да что там незнакомцы… Порой кажется, что знаешь человека и можешь пересказать всю его жизнь, а он берет и показывает свою тёмную сторону. Ненароком задумываешься: это люди так меняются или это умение так хорошо скрывать свои гнилые черты?

Мидек упрямо смотрел через небольшое окно на степные дали. Взгляд был прикован к грозовому пейзажу, который внушал ужас. Всё небо почернело от туч, желающих испустить ливень на ближайшие земли. Голова Сотара двигалась в такт с экипажем. Его глаза не успевали прочитать слова здоровенной книги, за которую он крепко держался.

– Надеюсь, мы успеем доехать до ночлега, раньше, чем нас застанет дождь, – произнёс Мидек.

Сотар даже не обратил внимание на то, что тот говорил. Он не хочет иметь ни капли общего с человеком, разрушившим его семью. Однако в его поступках не было ничего противозаконного. Всё, что его ограничивало это мораль, на которую он с удовольствие наплевал. За это не накажут, лишь осуждающе посмотрят и скорчат недовольную рожу.

– И что вы теперь до конца жизни не будете со мной разговаривать? – продолжал Мидек сыпать фразами. – Как же это по-детски…

Сотар поднял покрасневшие глаза. Были они такими от усталости улавливать письмена в вечно шатающейся карете или от злости, что вызывал пассажир напротив, не знал даже сам царь.

– Ты действительно думаешь, что после всего, что произошло, я буду с тобой говорить?

– Опять эти беспочвенные обиды, – иронично сказал Мидек.

– Не беспочвенные, – скрежетал зубами царь.

– Мы оба с вами знаем, что моей вины нет в том, что ваш сын изменник.

– Ты прав, мы оба знаем. Но совершенно иную истину. Мы оба знаем, что Кенваль не был виноват и что ты подвёл его под суд, – повысил голос Сотар, угрожая собеседнику указательным пальцем. – Это ты бросил его в яму, хотя мог выбрать любое другое испытание, которое бы он осилил. Но ты всё рассчитал… Всё до последнего шага. Ты не оставил ему ни единого шанса спастись. И после этого, ты будешь утверждать, что не причастен к его гибели?!

– Я следовал закону и ничего больше. Остальное лишь плод вашего разыгравшегося воображения.

– Что с тобой стало, Мидек?