Дейлекронт: дитя чернильной течи

Сон скитальца был нарушен тем, что кто-то засасывал его руку. Он потянул её на себя, но ладонь не отпускали. Кенваль нащупал цветок и приблизил к месту тяги. Всё тело задрожало, и он словно сумасшедший вскочил с места. Огромный червь ртом обсасывал конечность мальчика. Он пытался вырваться из её отвратительной слизистой хватки, но ничего не получалось. Чем дальше она проглатывал её, тем больше Кенваль ощущал боль. Внутри неё по кругу несколькими слоями росли колющие зубцы, многочисленные маленькие лезвия. Он начал уже визжать от боли. Тварь проглотила почти всю руку, до плеча ей оставались считанные сантиметры. Она не была намерена отступать. Кенваль не знал, что делать. Ему было невыносимо – сотни порезов вновь и вновь наносились на его мягкой коже. От бессилия он свалился на землю и начал рыть её в поисках камня, чтобы забить толстое бордовое чудовище. Все пальцы он уже сбил в кровь. В земле он почувствовал нечто твердое и пробовал выкопать его. Паразит уже добрался до ключицы. Его рот растягивался словно резина. Казалось, ещё немного и голова окажется в её испускающем зловоние пищеводе. Кенваль достал ископаемое и начал острой стороной рубить тело червя чуть дальше своей ладони. Тварь совсем обезумела и стала больше зажимать его конечность. Мальчик кричал от ужаса, но продолжал бить пока не оставил от неё две части. После того как он это сделал, её мышцы расслабились, и он со скребом достал искалеченную руку. Кровь струями сочилась по ней вниз и капала на землю. Ему пришлось снять верхнюю одежду, чтобы завязать её. Он скорее разорвал ткань и обернул конечность, плотно прижав к коже. Было настолько больно, что он не мог сдерживать слезы. И единственное что отвлекло от увечья, это мысль о том, что эта тварь могла быть не одна. Спина рефлекторно наклонилась за нафаанский цветком. Кенваль оборачивался вокруг себя и пытался удостовериться в собственной безопасности. Поблизости никого не было. Однако поверить в то, что она единственная кто здесь ползала и проделывала дыры в земле мог только безумец. Появление остальных сородичей было только делом времени. Тем более что он теперь уязвим. Причём настолько, что сам не до конца понимал бедственность своего положения. Нужно было думать, как отсюда выбираться. Но голод не давал ему делать это спокойно. Как только в его голове появлялась тень здравой мыли, она тут же улетучивалась под звук жуткого урчания. Кенваль бы мог проглотить растение, но тогда бы он лишился единственного источника света. Ничего не оставалось как употребить мёртвую плоть. Как бы омерзительно это не звучало, но другого выхода не было. Нужно преодолеть себя и свои принципы ради того, чтобы выжить. Готовы ли люди отказаться от своих ценностей ради жизни? Если да, тогда какова их стоимость, когда их так легко можно отдать? Кенваль ладонью отодрал часть туши рядом с обрубленным местом и приблизил к носу. Невыносимо. Глубокое отвращение к мясу ему прививали с малых лет, а здесь… Смрад куска настолько отталкивал мальчика затолкнуть в его пасть и разжевать, что мысль о том, чтобы помереть с голоду была уже не такой плохой. Сырая плоть. Кенваль задержал дыхание и оторвал зубами, тянущуюся кожу. С уголка рта начала течь капля свежей крови. Он шевелил челюстью и корчился от гадости внутри себя. Странное чувство… Стремление жить. Самый сильный позыв, который существует в людях. Ты сделаешь всё что угодно, чтобы сохранить себя. Переступишь черту, изменишь самому себе, пойдёшь на самые крайние меры, будешь делать то, на что бы не сподобился в обычной ситуации. Ему вспомнился момент разговора с мамой:

– Почему мы едим только овощи, фрукты и прочую растительность?

Грендель знала, что разговор об этом когда-нибудь зайдет. Не сказать, что она была готова к нему, несмотря на опасения. Однако четкое представление об этом у неё сложилось.

– Кто питается плотью Кенваль?

Он не понял вопроса. Озадаченный взгляд его выдал.

– Животные. Они едят друг друга, чтобы выжить. Одни являются пищей для других. Над ними властвуют инстинкты, и они ничего не могут с этим поделать. Но мы люди. У нас разумное преобладает над рефлексами природы. Так почему мы должны отдаваться низшим позывам нашей сущности, если мы самые высшие существа?

– Но есть животные, которые едят траву, – возразил он матери.

– Тогда чем мы хуже их?

Это заставило задуматься и посмотреть на ситуацию с другой стороны. Теперь каждый раз, когда речь заходила о поедании мяса он понимал, что этим занимаются люди с низким интеллектом и зависимые от своих инстинктов. Они уже и вовсе не казались людьми, а превращались в диких зверей. Они теряли человечность. Чувствовал ли Кенваль что теряет сейчас свою?