Dein Schl"ussel zum Gl"uck/ Твой ключ к счастью (СИ)

По пути на работу, захожу на почту, чтобы отправить кое-какие документы заказным письмом. Как на зло, очередь протянулась чуть ли не от самого входа. Человек пятнадцать — двадцать. Делать нечего, придется стоять. Оглядываюсь вокруг. На полках сплошные папки, бумага, ручки, маркеры и прочие канцтовары. Так как не удается занять себя ничем более увлекательным, принимаюсь рассматривать людей, стоящих впереди. Взгляд останавливается на кажущемся очень симпатичным в профиль парне. На нем маленькая черная кожаная куртка, низко сидящие джинсы, подчеркивающие стройный силуэт, волосы заплетены во множество мелких темных и осветленных косичек и собраны в хвост. Сто процентов гей — сразу приходит мне на ум. Я не успел заметить, как подошла его очередь. Парень остановился у окошка, наклонился и начал что-то объяснять, а мой взгляд опускается на его пятую точку. Да! Вот это вид! И без того низкие штаны сползли еще больше, немного оголяя очень аппетитный упругий зад и часть какой-то, видимо, большой и красочной татуировки. Жаль, невозможно сказать, что это такое, но смотрится, скорее всего, потрясающе.

— Следующий, — передо мной больше никого нет, а этот парень просто отодвигает свою посылку в сторону и начинает что-то заполнять.

Просовываю документы и деньги в окошко. По всей видимости, незнакомец не знает, куда приспособить наклейки, которые ему выдали. Крутится и оглядывается по сторонам — ему явно нужна помощь.

— Вот тут, — показываю на правый верхний угол.

— Ой, спасибо! — немного манерно отвечает он. Ну вот, что и требовалось доказать!

— Не за что, — улыбаюсь.

Забираю сдачу и собираюсь уходить.

— А вот тут, не знаешь, что писать? — улыбается, вертит ручку между пальцев.

Интересно, а у меня это теперь тоже на лице написано? Я вроде не ношу обтягивающей одежды унисекс, не отращиваю волосы, не использую косметики. Да и вообще, черт побери, я сейчас в костюме. Мда, как там говорят? «Рыбак рыбака видит издалека».

— Тут просто подпись.

— Точно! Как я сам не догадался?! — восклицает он. — А еще надо что-нибудь? Прости, я не хочу тебя задерживать, просто ты, кажется, все знаешь.

Я мог бы сейчас просто извиниться и идти дальше своей дорогой, но что-то как будто мешает. То ли это его очень красивая яркая улыбка, то ли что-то грустное в глазах, а может именно сочетание этих двух редко сочетаемых вещей?

— По-моему, больше ничего не надо, вот отдай сюда в окошко.

Он быстро избавляется от своего свертка и выходит на улицу вместе со мной.

— Спасибо, что помог, а то бы я сто лет тут проторчал. Я Марк, — протягивает мне руку.

— Том. Слушай, я… Рад был помочь, — на самом деле он мне очень приятен, но не заводить же такого рода знакомства прямо с утра пораньше у здания почты!

— Спасибо тебе еще раз, — парень, кажется, хочет сказать что-то еще, но ему не ловко. — Знаешь, тут рядом делают очень вкусный капучино.

Странно. Ловлю себя на мысли, что хочется пойти с ним. Не знаю почему.

Во время вспоминаю, что у меня еще дел по горло.

— Ты знаешь, Марк, я бы с удовольствием, но боюсь, ничего не получится, — хватит уже этого безумия. — Я опаздываю. Всего хорошего.

— Ладно, удачи, — немного грустно, но все же улыбаясь, отвечает Марк, и я ухожу, пытаясь вспомнить, где припарковал машину.

Весь день меня не покидает ощущение, что я что-то забыл. Наверное, надо было пойти выпить с ним этот чертов кофе и успокоиться. Да, он привлекательный парень, и, встреть я его в каком-нибудь ночном клубе, наверняка попытался бы оттрахать в туалете или даже привести домой на ночь. Но тут все как-то по-другому. А я пока ничего другого не хочу. Мои раны еще слишком свежи, хотя они уже и начинают потихоньку затягиваться, а острая боль отступает.

Вечером опять приходит отец. Я благодарен ему, что он не пристает с расспросами, знаю, что сильно переживает. Мы вместе ужинаем, обсуждаем дела. У отца все идет очень хорошо, и я рад за него.

— Давай отнесу, — забираю тарелки и ухожу на кухню. — Вон на полке фильм, какой ты там хотел?

Когда я возвращаюсь, отец стоит рядом со стопками дисков, и у него очень странное выражение лица.

— Зачем тебе это? — по весьма характерной обложке понимаю, что это порно, которое Билл забыл забрать, а может специально оставил. Я бы не удивился.

Блядь! Хочется сквозь землю провалиться.

— Пап… Это не...

— Послушай, сын, — строго перебивает меня он, кладя диск обратно на полку и усаживаясь в кресло. — Ты эти глупости брось. Ладно Билл. Ваша мать не смогла его научить ничему путевому. Но ты-то с чего?

Уже было решаюсь больше не скрываться, так и сказать ему все прямо, пусть осуждает, мне все равно. А потом вдруг замечаю тревогу и какую-то обиду в глазах. Становится не по себе. Имею ли я право плевать на всех и все, в том числе и на собственного отца, который возлагает на меня надежды, верит в то, что я на что-то способен?

— Нет, ты не понял. Это Билл забыл, ну, когда жил тут у меня, — как можно убедительней говорю я.

— Ладно, — машет рукой, как будто говоря: «Я даже не собираюсь это обсуждать», и переводит тему разговора. — А что там насчет твоей секретарши?