Действительно ли была та гора?

Эти слова были отражением жестокого времени, делавшего суровой правдой поговорку «Лучше, чем семья из десяти человек, семья, в которой хоть на одного человека меньше», которую со вздохом сожаления мог подтвердить любой кореец.

Все люди из отряда обороны были пожилыми и солидными. Это была не наспех образованная организация, отправленная в качестве авангарда. Она была похожа на организацию с девизом «Мой район охраняю я сам», находившуюся под управлением правительства, эвакуированного на юг. Организация решала проблемы общественного спокойствия с учетом военного времени. Работа была связана с переписью населения в нашем районе, обучением гражданских противовоздушной обороне, борьбой со шпионажем. Мы больше концентрировались на работе по проверке подлинности паспортов горожан, чем следовали указанию выявлять неблагонадежных жителей города, подозревавшихся в противоправительственных действиях. Но даже если мы кого-то в чем-то подозревали, мы не устраивали допросов и пыток, мы лишь наблюдали за ними и искали к ним подходы.

Река Ханган до сих пор была запретной рекой, но после того, как 4 января 1950 года правительственные войска оставили Сеул, в нем все еще жило много людей. В основном это были не горожане, а военные, полицейские или обширный гражданский персонал, входящий в состав войск ООН и наших воинских частей. Что касается жителей города, то они могли стать только членами отряда «Силы обороны Родины», им разрешалось носить военную форму, но никто не кривил душой, говоря, что среди них нет настоящих молодых мужчин. Что касается молодых женщин, то в основном это были девушки с тяжелым макияжем и в ярких нарядах, их постоянное присутствие возле воинских частей ассоциировалось с тем, что они занимались какой-то недостойной работой.

Каждый, даже тот, у кого здесь не было дома, мог выбрать любой пустующий дом и, войдя в него, жить там как полновластный хозяин. Люди, живущие в одном и том же месте, были редкостью, естественно, людям, подозреваемым в шпионаже или уклоняющимся от воинской повинности, было легко затесаться среди постоянно кочующих горожан. Но приезжих недолюбливали. Однажды кто-то из членов отряда «Силы обороны Родины» при проверке документов ударил дядю кулаком, скорее всего, это произошло лишь потому, что он не был коренным жителем Сеула. Но удостоверениям жителя города в отряде обороны доверяли.

Среди пожилых людей, находившихся под нашим присмотром, был один старик, производивший впечатление весьма образованного человека, у него был собственный дом. Познакомились мы с ним при довольно необычных обстоятельствах. Устроившись на работу в отряд обороны, я никому не говорила, что имею образование в области литературы, более того, мне хотелось скрыть, что я студентка университета. Однажды начальник отдела по надзору, говоря, что есть дом с богатой библиотекой, спросил меня: «Не хочешь ли сходить туда? Можешь попросить на время книги и читать сколько угодно». Я согласилась, и он познакомил меня с тем пожилым человеком, приведя прямо к нему домой. Конечно, сказать, что собрание книг было библиотекой, было бы преувеличением, но оно вполне походило на библиотеку в кабинете ученого. В основном это были книги, посвященные буддизму, китайской литературе, исторические книги, японские книги, но и корейской литературы было довольно много. Попросив сборник стихов корейского поэта Пэк Сока, я унесла книгу домой.

В основном книги я читала в комнате отдела по общим вопросам, порой наблюдая, как деревья в саду создавали красоту сезона, меняя свои весенние одежды на летние. Аккомпанементом чтению служили звуки пианино, которые периодически доносились из большой комнаты напротив. Почти каждый день приходил играть один полицейский из участка Сонбок. Он очень осторожно, словно пытаясь определить вкус тайной возлюбленной, играл такие небольшие музыкальные произведения, как серенады Шуберта, ларго из «К Элизе». Сладость покоя проникала в меня, словно запах цветов. Не знаю почему, но мне было приятно, когда люди подшучивали, что полицейский Ким приходит так часто из-за мисс Пак. Я ни разу не встретилась с ним глазами, но, пока он играл на пианино, возникало какое-то сложное чувство, похожее на состояние гипноза, и поэтому мне не надо было скрывать свои чувства или стыдиться их. Полицейский Ким ни разу не обедал с нами за общим столом, это тоже поддерживало мистическое ощущение тайны. Когда в доме, построенном в европейском стиле, слушая музыку, можешь вдоволь читать книги, которые сам выберешь, даже в мирное время понимаешь, что жизнь твоя похожа на сон. Совсем недавно я о таком не могла даже мечтать.