Дэйвенпорты

Руби выпрямилась и пошла на выход, за прохладным ветром. Она позволила стопам нести ее туда, куда звало сердце. Она не обращала внимания на странные взгляды окружающих. Зажимы и булавки, скалывавшие платье, начали выпадать. Руби было все равно. Проехав пару остановок на трамвае, она поднялась по ступеням в роскошный дом из красно-коричневого песчаника, устроившийся позади раскидистого дерева в цвету. Она постучала в дверь и барабанила кулаком до тех пор, пока ей не открыла согбенная женщина. Позади нее, на лестнице, ведущей на второй этаж, раскрыв рот, стоял мистер Бартон.

Руби поколебалась.

– Извините, – сказала она и улыбнулась.

Девушка протиснулась между дверным косяком и экономкой. Широкими шагами подбежала к мистеру Бартону, а тот так же поспешно рванулся к ней. Они встретились у подножия лестницы.

– Я знаю, чего хочу. Я хочу жить с тобой. Я не хочу болтаться то к тебе, то от тебя. Я сказала матери. Пусть отзывают статьи из газет, мне плевать! Я люблю тебя, черт возьми!

Харрисон застыл на несколько мгновений, и Руби уже боялась, что вконец напугала его и их отношения уже не вернуть. Но тут он обхватил ладонью ее затылок и прижался губами к ее губам. Пальцы ног Руби за мысками туфель сжались. Она разомкнула губы, и поцелуй сделался глубже. Это был ее выбор.

Оторваться друг от друга их заставило дребезжание внизу. Это экономка захлопнула за собой дверь. Руби и Харрисон уставились друг на друга. Глаза их горели, на лицах сияли улыбки от уха до уха.

– Больше ничего не хочешь мне сказать? – спросил он.

Руби посмотрела вниз, на свою грудь.

– Кажется, я украла платье.

Глава 47 Оливия

Рассветное солнце окрасило горизонт голубым и золотом, прогоняя звезды с пурпурного покрывала небес. Как сказала Оливия сестре прошлым вечером, так и случилось: утром все выглядело совсем по-другому. Выглянув в окно, выходившее во двор особняка, девушка заметила, что с плитки смели следы вечеринки. Столы, которые сервировали для ужина, уже унесли. Вместе с ними убрали скатерти, цветочные композиции и прочие украшения. Бокалы и пустые бутылки из-под шампанского, валявшиеся на мягкой мебели, уже выбросили. Все результаты ее упорного труда стерли.

Оливия протяжно выдохнула. Стекло закрытого окна перед ней затуманилось. Девушка опустила веки – и вновь мысленно перенеслась на вокзал. Скрытая за напирающей толпой, она наблюдала, как Вашингтон ДеУайт ищет ее взглядом. Сердце заболело от воспоминания о том, что ноги ее не двинулись с места. От разочарования, отразившегося чуть позже на лице Вашингтона, на Оливию накатила тошнота. Это был самый тяжелый выбор в ее жизни. Она вернулась домой и увидела, что вечеринка еще в разгаре, как будто Оливия и не уезжала, – и от этого на душе стало еще гаже.

«Мама и Хелен знают», – подумала она про себя.

Хелен, казалось, была поражена, а мама, похоже, одновременно испытывала облегчение и ликовала. Оливия была опустошена.

Ночью она забралась под свое стеганое одеяло и долго смотрела на полог над головой. И очень удивилась, услышав стук в дверь. К Хелен тоже сон не шел. Она пришла, укутанная в свое одеяло, и устроилась на кровати рядом с сестрой. Сестры не спали допоздна, говорили обо всем и ни о чем. Обсуждали все то, чем должны были делиться друг с другом последнюю пару лет.

Они говорили, пока голоса их не охрипли, пока не догорели свечи. Хелен хотела строить планы. Один план – как Оливии вернуться к мистеру ДеУайту, а другой – как рассказать родителям о предательстве мистера Лоренса. Оливия просила сестру не торопиться. Стоит им уничтожить репутацию мистера Лоренса в глазах родителей – и он не сможет вернуть себе их доверие, если Хелен вдруг этого захочет. Кроме того, надо было подумать, как это все будет выглядеть: ведь совсем недавно мистер Лоренс был ухажером Оливии. Хелен заявляла, что ей все равно. Оливия знала, что она так говорит из-за боли в сердце.

– Ты проснулась. – Из одеял появилась голова Хелен.

– Кто-то безудержно храпел всю ночь.

– Я не храплю, – возмутилась Хелен.

– А еще стянул все одеяла на себя.

– Мне не пришлось бы этого делать, если бы ты спала с закрытыми окнами, как нормальные люди. – Хелен сбросила одеяла на пол и потянулась, точно кошка. – Ты уже решила, что хочешь делать?

Оливия собиралась вернуться к работе. Найти Гетти и создать новые группы. Она хотела составлять собственные планы. Чувства к Вашингтону ДеУайту помогли ей это понять.

– Планы лучше строить на полный желудок, – сказала Оливия, поднимая сестру с кровати.

– Хорошо. Кажется, я чую запах яичницы.

Когда они вошли в комнату для завтрака, Джон уже был там. На его тарелке было полно еды, и, судя по его неопрятному виду, он ел уже вторую порцию. Из-за пара, исходившего от кружки свежего кофе, который он как раз себе наливал, трудно было понять, какое у него выражение лица. Одет Джон был так, словно собирался в город.

– А где мама с папой? – спросила Хелен, скользнув на стул рядом с Джоном.