Дэйвенпорты

Руби приняла бокал из ее рук. Так и есть: Оливия всегда знает, что делать. Но стоило ей вспомнить оскорбленное выражение на лице мистера Бартона, и становилось трудно дышать. Пока что девушке хотелось просто обо всем забыть.

– А в каком смысле… ты наслышана о взглядах мистера ДеУайта? Ты что, слышала его речи?

Подруга робко посмотрела на Руби.

– Я случайно зашла на митинг, – сказала Оливия. – Он рассказывал, что видел, пока ездил по стране. И призывал поддержать демонстрации, которые хотел организовать.

Оливия говорила, а Руби слушала, не перебивая. Подруга не сказала ничего такого, чего Руби не слышала на бессчетных ужинах, которые устраивал ее отец для политических лидеров и коллег по бизнесу. Однако она поразилось тому, насколько серьезно Оливия загорелась идеей Общего Дела и как сильно хочет сделать больше. Ее подруга говорила о праве голоса для женщин. Повторяла то, что, как Руби слышала, говорил дерзкий адвокат. Рассказывала, как он вдохновлял людей действовать. Возможно, Оливия не хотела этого признавать, но, судя по ее словам, она и сама была опасно близка к такой же дилемме, которая стояла перед Руби.

– Будь осторожна. Я слышала, он никогда не задерживается в одном городе, – предупредила Руби, внимательно изучая Оливию. Та покрутила бокал в ладонях.

– Знаю, – сказала Оливия и вздохнула. Положила голову на плечо Руби.

– Мы с тобой обе вляпались. – Руби подняла бокал. – Чин-чин?

Бокалы звякнули, а девушки откинулись на плюшевую спинку дивана и стали прислушиваться к звукам праздника, доносящимся снизу.

Глава 27 Оливия

Торжество вышло на славу. «Порт Свободы» бурлил от музыки, танцев и шампанского вплоть до раннего утра. Оливия улеглась на кровать ближе к рассвету. Стопы у нее гудели, а ноги горели. Она слишком устала, чтобы гадать, куда исчез мистер Лоренс в разгар вечеринки и почему его настроение так изменилось, когда он вернулся. Девушка провалилась в глубокий сон, но ее разбудили слишком скоро.

– Пора просыпаться.

В комнату вошла Эми-Роуз. Шаги у нее были тяжелые. Они только усиливали удары пульса у Оливии в голове. Зашуршали шторы, и яркий луч света прорезал мрак и оборвал мысли девушки. Она заслонила глаза предплечьем и застонала.

Эми-Роуз потянула ее за руку:

– Уже далеко за полдень, и родители ждут вас к обеду. Мистер Лоренс и ваш отец вот-вот вернутся с завода.

– Что? – Оливия резко села на кровати.

Так резко, что комната начала вращаться. Девушка слишком поздно вспомнила, как они с Руби поздно ночью (или рано утром) спрятались в гостиной с двумя бокалами и бутылкой, усевшись на диване, где подслушать их разговор могла только лишь луна. Подруга так и не рассказала, что́ не давало ей покоя. А Оливия, пожалуй, раскрыла слишком многое из того, что тревожило ее саму.

В этот вечер она оказалась в объятиях мистера ДеУайта во второй раз. Мягкое предупреждение Руби трезвонило в ее мыслях так же громко, как сейчас отдавалось в голове приветствие Эми-Роуз. Оливия гадала, что Руби думает насчет количества времени, которое она проводит с мистером ДеУайтом. «Я что, увязла по уши?» Теперь она упрекала себя, что была поглощена только своими заботами и даже не попыталась узнать, что испортило вечер Руби. И замешан ли в этом мистер Бартон. Он явился и исчез слишком быстро, так что, скорее всего, между ними не все гладко.

Стоило бросить один взгляд на Эми-Роуз, и Оливии стало понятно, что для нее вечеринка тоже, судя по всему, ничем хорошим не кончилась. Глаза у служанки опухли, а ее мрачность и резкость движений не располагали к вопросам.

– Ваша ванна ждет, платье на вешалке. Я могу подождать, а вы мне позвоните, когда будете готовы одеваться.

Эми-Роуз прятала глаза. Было время, когда они с Оливией делились друг с другом всеми тайнами и мечтами. Они были близкими подругами и без колебаний утешили бы друг друга. Оливия знала, что сама создала эту пропасть между ними. И вряд ли сумеет теперь все исправить.

– Эми-Роуз, – сказала она, спуская ноги с кровати, – у тебя все в порядке?

Она рассматривала профиль давнишней подруги, ее прямую спину, кудри, убранные в небрежный низкий пучок на затылке. У Оливии было странное ощущение. Она будто не узнавала стоящую перед ней девушку.

Эми-Роуз разгладила фартук. Улыбка ее была натянутой, без привычного задора.

– У меня все нормально, мисс Оливия. Вам помочь?

Оливия застыла. Эми-Роуз обращалась к ней так официально только в присутствии посторонних. Мать гордилась вышколенностью своих слуг, но во всем прочем не требовала от Эми-Роуз жесткого соблюдения правил, какие были обязательны для остальной прислуги. Сейчас их естественная прежде дружба казалась невероятно далекой, и Оливия засомневалась, стоит ли настаивать, даже ради того, чтобы узнать, может ли она чем-то помочь. Эми-Роуз больно выкручивала себе пальцы. Оливия решила, что лучше всего сейчас будет не давить.

– Я сама справлюсь, – ответила она, встала и подошла к туалетному столику.