Декабристы. Актуальные направления исследований

Подтверждают правильность такой датировки и сведения, касающиеся содержания некоторых декабристов в кандалах. В рассматриваемом списке такие пометы стоят напротив шести фамилий: А. И. Якубовича, Н. Р. Цебрикова, А. З. Муравьева, М. П. Бестужева-Рюмина, П. И. Борисова и С. М. Семенова[1315]. Всех их, за исключением С. М. Семенова, заковали раньше конца марта, а расковали в конце апреля, то есть до и после составления списка. С. М. Семенов же находился в «ручных железах» более короткий срок – с 27 марта по 12 апреля 1826 г., то есть только в тот непродолжительный период времени, когда составлялась основная часть списка. Если бы предложенная датировка этой части документа была неверна, то сведения о заковывании в кандалы С. М. Семенова в ней бы отсутствовали.

Анализируя «комендантский список», мне какое-то время не удавалось понять следующую странную особенность: в одной и той же камере могли значиться заключенными двое арестантов, что совершенно невозможно представить в разгар следствия. Поясню это на конкретном примере. В середине списка (напомним, все сведения приведены в хронологической последовательности, а не по алфавиту узников) есть запись о находившемся в крепости с 19 февраля 1826 г. Н. И. Тиханове. Номер его камеры – № 25 в Кронверкской куртине. В самом конце документа обнаруживается, что в той же камере пребывал и Ф. Г. Вишневский, доставленный в крепость 5 июня. Аналогичная ситуация была в камере № 8 Невской куртины. В одном месте списка А. Я. Сукина там числится Ф. Е. Врангель, заключенный с 31 января, в другом – М. К. Кюхельбекер, переведенный 3 июня в Петропавловскую крепость из Выборга.

Обратим внимание на то, что мы имеем дело со сведениями из разных частей списка: данные о Н. И. Тиханове и Ф. Е. Врангеле относятся к так называемой основной его части, а о Ф. Г. Вишневском и М. К. Кюхельбекере – к внесенным позднее дополнениям. Из других документов выясняется, что Н. И. Тиханов и Ф. Е. Врангель выбыли из крепости ко времени доставки Ф. Г. Вишневского и М. К. Кюхельбекера, то есть никто из них не содержался вместе в одной камере. Таким образом, возникшее «недоразумение» можно объяснить только тем, что после формирования основной части списка в нее не вносились исправления о выбытии из крепости тех или иных декабристов. Следовательно, степень достоверности рассматриваемого документа не вызывает сомнения.

Остается вопрос о том, зачем понадобилось сохранять в одном списке разновременные сведения и повторы. Скорее всего, это объясняется тем, что перед нами один из черновых документов канцелярии коменданта крепости.

Почему стоило так подробно останавливаться на этом документе из РГВИА? Во-первых, вычленение из общего текста так называемой основной части списка и определение ее датировки позволяет восполнить пробел в сведениях о размещении декабристов в Петропавловской крепости весной 1826 г. Во-вторых, из дополнительной части списка можно почерпнуть важную информацию, которая не встречается в других источниках. Поясним последнее несколькими примерами.

Постепенно в апреле – июне 1826 г. основной список был дополнен сведениями о вновь прибывших в крепость декабристах, их насчитывалось десять (начиная с 4 апреля) или девять человек (с 12 апреля). В апреле привезли Д. И. Завалишина, А. И. Борисова, М. С. Лунина, К. П. Торсона и А. М. Муравьева, в июне М. К. Кюхельбекера, Б. А. Бодиско, Ф. Г. Вишневского, Ф. П. Шаховского и П. И. Горленко[1316].

В какие камеры поместили Д. И. Завалишина и А. И. Борисова, известно из донесений Николаю I коменданта А. Я. Сукина. Номера этих камер совпадают с теми, что указаны в дополнительной части списка. О доставке в крепость следующих шести декабристов в архиве сохранились рапорты коменданта крепости военному министру. А. Я. Сукин сообщал о размещении прибывших арестантов в «особых арестантских покоях» или «особых арестантских казематах», не называя номера камер. Что касается Ф. П. Шаховского и П. И. Горленко, то о них еще более скудные данные.

Внести ясность, где же находились эти декабристы, помогает «комендантский список». Необходимо отметить, что из восьми человек только о пребывании М. С. Лунина в камере № 8 Кронверкской куртины и К. П. Торсона в камере «у Петровских ворот» было известно ранее из документальных источников. О местах содержания остальных какие-либо конкретные сведения до настоящего времени отсутствовали[1317].

Теперь, основываясь на выявленном в РГВИА «комендантском списке», мы знаем, что А. М. Муравьев был в № 2 Зотова бастиона, М. К. Кюхельбекер в № 8 Невской куртины, Б. А. Бодиско в № 5 Трубецкого бастиона, Ф. Г. Вишневский в № 25 Кронверкской куртины, Ф. П. Шаховской в № 4 Петровской куртины, а П. И. Горленко в камере под аппарелью Зотова бастиона[1318]. Кроме этих уточнений, есть еще одно, касающееся К. П. Торсона: он находился в арестантском каземате № 2 Петровской куртины[1319]. Скорее всего, в названные камеры декабристы были помещены сразу по прибытии в крепость и оставались там до объявления приговора.