Дела адвоката Монзикова

Уже ночью экипаж вдруг чуть не попал под нос российского сухогруза, следовавшего курсом на порт Джибути. Монзиков, проснувшийся от сильной качки и скрежета корпуса яхты о правый борт «Миндального» – так назывался российский сухогруз с портом приписки «г. Новороссийск», шедшего на полных парах в порт г. Адена. Монзиков вылез на нос «Мечты аквалангиста» и в тот момент, когда яхта оказалась метрах в пяти от винтов большого корабля, адвокат выпал за борт яхты. Барахтаясь и громко матерясь, Монзиков безуспешно пытался дотянуться до яхты. Вдруг что-то садануло его по левой руке. Сначала адвокат попытался отплыть, а затем, увидев маленькую пластиковую шлюпку, он цепко ухватился за ее корму. Минут пять Монзиков безуспешно пытался залезть в лодку. Когда силы стали его покидать, он вдруг подумал об акулах и прочей морской мерзости, подстерегавшей пловцов на каждом шагу. С этими невеселыми мыслями он и залез, наконец-таки, в лодку, которая была крепко привязана с сухогрузу. Яхты не было видно. Кромешная темень и отсутствие каких-либо силуэтов «Мечты аквалангиста», не оставляли Монзикову выбора. Что делать? Отвязывать конец у лодки и дрейфовать в неизвестном направлении в надежде воссоединиться с командой «Мечты аквалангиста» или стоически ожидать в мокрой одежде рассвета, а там – будь что будет?

В 9²⁰ Монзиков проснулся от того, что его, сонного и ещё немного мокрого двое моряков пытались вытащить из лодки и перенести на палубу сухогруза. Операция происходила под пристальным вниманием всей команды. Даже мотористы вылезли на палубу поглазеть на морское чудо.

– Ну, и как же ты тут оказался, болезный? – первым спросил у адвоката маленький, толстенький, абсолютно лысый, с большими рыжими усами капитан судна, которому на вид было между 40 и 70 годами.

– А где это я? А? – Монзиков пытался сообразить, но на ум ничего не приходило. Это потом, после сытного завтрака он начнет вспоминать все детали своего падения в море и чудесного спасения в маленькой лодке, а пока он беспомощно озирался по сторонам, шмыгал носом и пытался левой рукой устранить сильный зуд в паху.

– Что, чешется? – хидничал боцман, первым заметивший человека в лодке.

– А ты как думаешь? А? Я же ведь ещё мокрый и, это… Понимаешь мою мысль, а? – Монзиков артистично ударил правой рукой себя по брюху, отчего раздался глухой гул, словно ударили по рваному барабану.

Погода была отличная, солнце шпарило с такой силой, что пот струился на лицах команды ручьями. Палуба парила и казалось, что это не судно, а большая-большая сковородка, на которой должны были что-то изжарить. Кругом была только бескрайняя синь Средиземного моря. На горизонте, как ни странно, не было видно ни одного судна, ни одной буровой вышки, которых в этих краях встречается нимало.

Примерно в 11⁰⁰ Монзиков, плотно позавтракавший, выкуривший с пяток хороших сигарет, веселил своими байками команду сухогруза. Никто ему не верил, но все слушали с неподдельным интересом, особенно ту часть рассказа, где Монзиков одолел турецкого педика.

– Ладно, корешок, – обратился с вопросом к Монзикову капитан, когда тот, закончил свое повествование и взялся за очередную сигарету, – что делать-то будешь, а? Мы можем тебя высадить в Триполи, можем в Хайфе. Где тебе удобнее? – капитан искренне хотел помочь адвокату, хотя он ему и не понравился из-за своего вранья. – Мы должны будем разгрузиться в этих портах, а затем пойдем через Суэцкий канал в Аден. «Миндальный» простоит в Триполи и Хайфе в общей сложности дня три-четыре, а в Адене будем уже через пару недель.

– У жидов и арабов мне делать нечего. Догнал, а? – Монзиков говорил медленно, постоянно щурясь и теребя свои пшеничные усы. – Я, пожалуй, сойду в Египте. Понимаешь мою мысль, а?

– Так Египет же – это самые настоящие арабы! – удивился не на шутку капитан «Миндального». – И потом, как мы тебя будем провозить, когда нас будут досматривать?

– Не бзди, батя! – успокоил капитана Монзиков, в ещё мокрой после душа голове которого уже родился хитроумный план возвращения на родину.

Суть плана сводилась к тому, что в Египте могли отдыхать потенциальные богатые клиенты, которые и должны были, по мнению адвоката, оплатить чудесное возвращение Монзикова в Россию. Даже если до Египта с ним ничего не случится, т. е. он не сможет улететь в Москву или Новосибирск или ещё куда-либо, то в Египте он уж точно не пропадет. Это-то он знал как «Отче наш».

За время пребывания на борту сухогруза Монзиков познакомился с каждым из небольшой команды. Более того, пару раз он покушался на ночлег у толстой буфетчицы Нины, которая, почему-то, всё время адвоката посылала на три буквы. Александр Васильевич особо не расстраивался, поскольку голова его была забита всевозможными идеями по возвращению на родину.

Триполи