Дела семейные

– Как это «допустим»? Что вы, не доверяете мне? Одна гниль! Балку надо заменить.

– Нет! Ничего не надо трогать!

– Не веди себя как ребенок! – прикрикнула на Джала Куми. – Давайте все спокойно обсудим. Эдуль, ты уверен?

– На тысячу процентов.

– Понятно.

Куми стала соображать: замена балки означает, что папино возвращение опять откладывается.

– А ты можешь за это взяться?

– Не хочу врать. Это серьезная работа. Чревата опасностью, если что не так сделать. Нужен человек, который будет работать тщательно и без спешки.

– То есть нужен ты, – сказала Куми, заставив Эдуля улыбнуться.

– Умоляю, оштукатурь потолок и больше ничего не трогай!

– Без драмы, Джал, – оборвала его сестра.

– Но почему не выслушать другое мнение?

– Джал, у нас, мастеров «умелые руки», есть такая присказка: чем больше мнений, тем меньше толку.

– Разумно, – поддержала Куми.

– Что тут разумного? – взбеленился Джал.

– Успокойся, Джал, сынок, дай мне объяснить тебе методику…

Эдуль пустился в описания стальных стоек, которые он использует, гидравлических подъемников, способов переноса нагрузки с перекрытий на опоры. С дотошностью квалифицированного инженера, мастера с многолетним опытом, рассуждал он о тонкостях задачи.

Джал многое пропустил, пока выключал слуховой аппарат, продувал его и включал снова.

– И что самое главное: я добавляю стальные перекладины параллельно существующим деревянным, так что структура ни на миг не остается без опоры.

– Вот как, – облегченно вздохнула Куми, – значит, у нас будет две балки вместо одной. Слышишь, Джал? Две балки даже надежней.

Возражений больше не было. Решили, что Эдуль продолжает трудиться.

* * *

Когда Джал явился в «Приятную виллу», его сердце забилось при виде Дейзи со скрипкой у постели Наримана. Он хотел поздороваться, но рука со смычком поднялась, и его приветствие уткнулось в локоть Дейзи.

Отчим молча кивнул, Джал погладил его по плечу и тихонько уселся в сторонке. Поправив слуховой аппарат, чтобы лучше слышать музыку, он спросил Роксану, где Йезад.

Она шепнула, что, должно быть, зашел в храм огня.

– Йезад? В храм? – поднял брови Джал.

– Почти каждый день заходит, – кивнула Роксана. – Не молиться, говорит. Ему достаточно побыть минутку в тишине и покое.

Джал понимающе улыбнулся.

– Папа сегодня лучше выглядит.

– Оживает. Когда приходит Дейзи.

– Тише, – попросил Джехангир, – музыка…

– Извини, малыш.

Джал откинулся на стуле. Медленная мелодия пробуждала воспоминания, обволакивала его. Музыка будто говорила о чем-то, глубоко затаившемся в сердце… о чувствах, которые трудно, невозможно выразить словами. Иногда на мгновение могло показаться, будто скрипка выговаривает слова и он почти понимает ее язык…

Пьеса закончилась, все захлопали. Дейзи поздоровалась с Джалом, извинилась, что раньше не могла.

– Ну что вы, что вы, – смущенно улыбнулся Джал.

– Вели-вели-великолепно, – пробормотал Нариман. – Вам нужно вы-выступать с этой вещью.

– Моя мечта – сольное выступление с Бомбейским симфоническим оркестром.

– Простите, – спросил Джал, – что вы сейчас играли?

– Скрипичный концерт Бетховена.

– Номер?

– У него только один.

– А какая это была часть?

– Вторая – Larghetto[8].

Дейзи вернулась к разговору с Нариманом о трудностях на пути осуществления ее мечты. Джал не сводил с нее восхищенных глаз.

– Ну скажи ей что-нибудь, – подтолкнула его Роксана.

– Потом.

Снова зазвучала скрипка.

Пришел Йезад, тихонько отперев дверь своим ключом, увидел Джала, кивнул. Ему так хотелось узнать, что с потолком, но надо было подождать, пока заснет Нариман. После ухода Дейзи они перешли в маленькую комнату.

– Ну, каковы последние известия из дому?

– На прошлой неделе я бы ответил как Эдуль: «Чемпион». А теперь не знаю, что сказать.

Излагая историю с гнилой балкой, Джал тревожно переводил глаза с Йезада на Роксану.

– Не мучайся, – сказал Йезад. – Твоей вины тут нет.

– Но я всегда оказываюсь гонцом с плохими вестями, и весь этот бред Эдуля, и все прочее…

– Может, она действительно гнилая, – вздохнула Роксана. – Сколько времени уйдет на замену?

– С годик, – сухо усмехнулся Йезад.

– Нет-нет, гораздо меньше, – горячо возразил Джал.

И стал пересказывать им планы Эдуля – он в ближайшие дни завезет все оборудование, приготовится к установке опор.

– Обещает не позднее двадцать четвертого, потому что хочет использовать рождественские праздники для работы. Говорит, нельзя останавливаться на полпути, уверяет, если понадобится, так и ночами будет работать.

– Веселенькое у вас будет Рождество, – усмехнулся Йезад.

– Тихой ночи наверняка не будет. А ты как, Джехангир? Собираешься вывесить чулок для Санта-Клауса?

– Да уж, – вздохнул Джехангир, – надоело спорить с Мурадом. Он донимает меня, хочет, чтобы я поверил в Санта-Клауса.

– Так он же прав, – сказал Джал. – Тебе ведь девять?

– Да, – настороженно согласился Джехангир.

– Ну вот. Санта-Клаус приходит до десяти лет. У тебя последний шанс.

– Дядя, я уже не ребенок, ясно? Меня не проведешь!

Джал со смехом обнял его. Простился со взрослыми, обещая держать их в курсе. Они заперли дверь за Джалом и вышли на балкон помахать ему.