Дела семейные

– Прекрати, Мурад! – кричит мама. – Не смей говорить гадости!

– Это он начал. Пользуется религией как оружием. Тебе известно, что помешательство на чистоте плодит психов в нашей общине? Никогда не приму этих безумных идей!

– Бесстыжий мерзавец! Отца психом называешь! Ну все, я ухожу, уйду в храм огня, видеть его больше не могу!

– Почему бы тебе палатку не поставить в главном зале? И жить в ней – ты столько времени проводишь в этом храме!

– Ты слышишь? Твой сын хочет меня из дома выгнать!

– Это просто неумная шутка, Иездаа. Правда, Мурад?

– Да нет, я серьезно. Схожу в «Приятную виллу» и попрошу у тети Вили ее скатерть для папы.

– Вили так помогла нам, а мы даже не отблагодарили ее как следует, – горестно вспоминает мама, – даже о переезде сообщили в последнюю минуту. Мне просто стыдно!

– Это ей должно быть стыдно, – говорит отец с неожиданным ожесточением, – она соблазнила меня лотереей, заставила играть, а я никогда в жизни этого не делал!

Тут даже мамино терпение лопается. Ни слова не говоря, она уходит из гостиной.

По зороастрийскому календарю, согласно которому мы молимся и совершаем религиозные обряды, родж Мурада приходится на четыре дня раньше его дня рождения. На родж мама заказала сладости в «Парси дайри фарм». Сунниту, которая по утрам приходит убирать у нас, послали за цветами для торунов – их полагается вешать на двери. Мама готовит к завтраку раво с кардамоном, мускатным орехом, корицей и большим количеством изюма и миндаля. В это утро кухня просто благоухает.

– Почему ты дважды отмечаешь его день рождения? – спрашивает отец.

– Потому, что это восемнадцатилетие, сам знаешь.

– Два празднования для парня, который и одного-то не заслуживает, – сердито говорит отец.

Мама отвечает неодобрительным взглядом.

Когда я прихожу из школы, мама просит, чтобы я отнес сладости в дом напротив: одну коробку доктору Фиттеру, другую – инспектору Масалавале.

Я пытаюсь отбиться: я их почти не знаю, лучше бы она поручила Сунните утром отнести эти миттхаи. Я, конечно, знаю их по именам и знаю, что они нам помогали после того, что случилось с тетей Куми. Я слышал рассказы о помощи, оказанной доктором и отцом инспектора нашему дедушке, когда погибли Люси и наша бабушка.

– Если прислуга приносит – это совсем не то, – возражает мама, – подарок должен доставить член семьи, выказать уважение.

Делать нечего, ставлю коробку со сладкими, пропитанными сиропом шариками на поднос, накрываю салфеткой с вышитыми павлинами по углам. Сначала иду к инспектору Масалавале. Слуга говорит, что его нет дома, и я, следуя маминым указаниям, спрашиваю миссис Масалавалу. Она откликается так быстро, будто под дверью подслушивала:

– Кто пришел?

– Джехангир, – представляюсь я, – сын Роксаны Ченой из «Шато фелисити». – Я даже пальцем показываю через плечо, чтоб ей легче было понять. – Внук Наримана Вакиля.

– Да-да, я тебя узнала, – говорит она, к моему большому облегчению.

– Мама посылает миттхаи для инспектора и для вас, по случаю роджа моего брата, ему исполняется восемнадцать.

– Да-да, как мило. Передай брату наши поздравления. И скажи маме спасибо от нас.

Она принимает коробку как должное и быстро выпроваживает меня.

Радуясь, что так быстро отделался, я перехожу к двери напротив, надеясь, что не задержусь и там. Но доктор Фиттер, открыв мне дверь, не дает мне представиться, а сразу расплывается в улыбке и тянет за руку в дом.

– Знаю, знаю, кто ты, молодой человек! Ну зайди, зайди же на минутку! Техми, Техми!

Из глубины квартиры доносится голос:

– Ну что там еще, Шапурджи, как я могу вовремя подать тебе обед, если ты поминутно отрываешь меня?

Продолжая ворчать, она тяжелым шагом выходит на веранду с ножом в руках, которым, видно, крошила зелень, судя по налипшим зеленым крошкам.

– Боже мой, у нас внук Наримана, а ты мне ничего не говоришь?

Она кладет нож на чайный столик, вытирает о юбку руки и щиплет меня за щеку. От ее пальцев пахнет кориандром. Я снимаю салфетку и вручаю джалеби, повторяя мамины слова.

– Мураду уже восемнадцать, – она забирает у меня поднос, – подумать только! А сколько же тебе?

– Четырнадцать. Пятнадцатый пошел, – отвечаю я.

Доктор Фиттер улыбается:

– Новое поколение, готовое править миром. Надеюсь, вы сделаете его гораздо лучше, а? Садись, расскажи про школу.

Он беседует со мной, миссис Фиттер уносит сладости. Я немножко беспокоюсь из-за подноса – не забыла бы вернуть! Доктор тем временем рассуждает о том, как хорошо, что наша семья живет в квартире профессора Вакиля.

– Слишком долго в том доме была пустота. Отсутствие… Очень тяжело сложилась жизнь твоего дедушки. Я до сих пор помню тот день, когда он спустился вниз поговорить со своей девушкой, – на нем тогда одно полотенце вокруг пояса было надето.

Он посмеивается при воспоминании. Я понимающе киваю и стараюсь вытянуть из него что-нибудь еще.

– Родители всегда говорят, что вы очень помогли дедушке.

Он мотает головой: