Дела семейные

Роксане не хотелось поднимать эту тему в присутствии Джала и Куми, поэтому она ограничилась отцовской лодыжкой.

– Доктор посоветовал папе полежать еще недельку, но часть гипса он уже сегодня снял. Смотрите!

Она откинула простыню – гипсовый панцирь, закрывавший ногу от бедра до кончиков пальцев, теперь обнажил колено и стопу.

Куми почуяла отсрочку:

– Папе, наверное, так гораздо удобней!

– Так что дальше? – спросил Йезад. – Я имею в виду эту неделю?

– Доктор хочет сделать папе рентген через восемь дней. А что на этой неделе – решать нам.

– Извините, решать мне, – заявил Нариман. – А я хочу немедленно домой.

– Что за бестактность, папа, как можно? – заторопилась Куми. – Ты что, хочешь обидеть бедную Рокси и Йезада? Ты и здесь дома, разве нет? – Общее молчание заставило ее изменить тактику. – Мы можем сейчас же забрать тебя с собой, папа. Но тогда нужно вызывать перевозку, чтобы отвезти тебя, а через неделю понадобится еще одна перевозка, чтобы доставить тебя в больницу на рентген. И третья – из больницы домой.

– Не волнуйся, мы поделим расходы, – сказал Йезад.

– Дело не в деньгах, – возмутилась Куми, – а в риске. Каждый раз эти неумехи-санитары будут перекладывать папу на носилки и, не дай бог, повредят ногу! Только представить себе новую боль и мучения, когда сейчас папа уже почти здоров!

Все притихли – зловещее предсказание будто повисло в воздухе. И тут Куми получила поддержку, откуда никак ее не ждала.

– Она права, чиф. Вам лучше остаться здесь. Большое дело – еще восемь дней!

Роксана с благодарностью посмотрела на мужа. Куми старалась не выдать облегчения.

– У папы хватит лекарств на неделю? – осведомилась она. – Или нужно привезти еще?

Начался подсчет таблеток. Одна покатилась по полу. Куми опустилась на колени и стала искать ее. Она получила желанную отсрочку, но неизбежное просто откладывалось на неделю. А что потом?

В поисках закатившейся таблетки она наткнулась на куски гипса, снятого доктором. Мелкие и крупные, со следами изгиба Наримановой ноги, они лежали на газете под чайным столиком-треножником.

Вдруг ее озарило. Вот оно, решение, смотрит ей прямо в лицо!

– Тут на десять дней лекарства, – закончила подсчеты Роксана.

– Прекрасно. Папа раньше вернется домой. Смотри, вот еще одна таблетка, под стул закатилась!

Куми вручила таблетку Роксане. Они распрощались, договорившись встретиться в больнице через неделю.

* * *

– Неужели ты не понимаешь, как это здорово? – спрашивала Куми неделей позже, стараясь сломить сопротивление Джала. – Ну разве это не удивительно, что гипс с его ноги подсказал мне решение проблемы?

– Но разве это не предательство, разве это не крайний шаг? – из последних сил отбивался Джал.

– У тебя другая идея есть? Или ты рвешься с завтрашнего дня начать выносить за ним судно?

– Но ему же лучше. Он выздоравливает.

– Не тешь себя иллюзиями. Папа никогда не выздоровеет.

– А как мы будем жить с этим на нашей совести?

– Привыкнем. Я не сомневаюсь, что легче справиться с совестью, чем с уходом за папой. Честно говоря, мне невыносима сама мысль о его возвращении – все это время я так живо вспоминала маму и все остальное.

– Я тоже не забыл маму и ее страдания. Но не пришло ли время простить?

– А у мамы было время простить его перед смертью? Я вот что хочу знать!

– Не можем мы это знать, – устало проговорил Джал.

– Ты можешь думать что хочешь, а у меня нет сомнений. Мы с тобой оба находились в комнате и присутствовали при их последней ссоре. Мы оба слышали, что мама сказала, прежде чем поднялась на террасу.

Джал вздохнул:

– Чем больше проходит времени, тем лучше я понимаю, что винить кого-либо бессмысленно, – все перепуталось в этой беде. Такое бывает в жизни.

– Кончай философию и делай дело. Иди к Эдулю Мунши.

– Иду, только не кричи!

«Она без конца копается в прошлом, – думал Джал, спускаясь по лестнице. – В этом есть что-то ненормальное: тридцать лет терзаться такой злобой. А теперь пользуется прошлым, чтобы оправдать нежелание привезти папу домой. На самом деле она не может превозмочь отвращение к запахам лежачего больного. Да и он не может. Если бы хоть некоторые акции поднялись в цене, можно было бы нанять сиделку из больницы, разрешить проблему миром… вместо этого ее дикого плана…»

Он приготовился к разговору с Эдулем Мунши. Подумал о жене Эдуля – бедная Манизе, он знал, что она проклинает тот день, когда Эдуль остановился у книжного развала и среди старых книг и журналов натолкнулся на американскую книжку из серии «Сделай сам». Эдуль до сих пор рассказывает историю о том, как ему открылось его истинное призвание, и пропагандирует достоинства умения все делать собственными руками:

«Знаете ли вы, почему Америка – великая страна? Потому что там люди верят в принцип «сделай сам». А мы – бедная и отсталая страна, потому что мы этого не понимаем. Только теперь до меня дошло, что имел в виду Ганди, когда призывал к опоре на собственные силы. Махатма-джи со своей доктриной самодостаточности был первым индийцем, осознавшим роль умелых рук. Верным было его прозрение: «сделай сам» – единственный путь к спасению этой страны».