Дела семейные

Прошло две недели после обвала потолков. Джал и Куми не показывались. Йезад отказался идти к ним, сказал, что обойдется без милостей этой парочки.

– Могу я высказаться? – настойчиво потребовал Нариман. – Спорами между тобой и Роксаной дела не решить. Пенсия, не пенсия – не оплачены мои расходы. Значит, надо снять деньги с моего счета. Это мои деньги, которые я заработал в поте лица. Все очень просто, никаких милостей.

– Да неудобно мне говорить, что мы пришли за папиными деньгами, – поежился Йезад. – Были бы они порядочными людьми, сами принесли бы.

– У меня идея, – вступил в разговор Джехангир. – Можно сказать, что вы пришли за дедушкиной тростью, за той, которую мы подарили ему на день рождения.

Йезад со смехом потрепал сына по плечу.

– Именно так мы и поступим, – пообещал он.

Глава 9

Йезад и Роксана пробрались через мусор, усыпавший пол гостиной, осторожно переступая через крупные куски штукатурки. Джал бросился стряхивать белую пыль с кресел, хлопая по подушкам и чихая.

Похрустывая мусором, в гостиную вошла Куми. Джал хотел было и для нее почистить кресло, но она придержала его за локоть, показывая, что останется стоять. Тогда и он встал рядом с сестрой. Куми ворчливо сказала, что солнце уже село, у нее готовы угли для лобана и она как раз собралась совершить вечернее молебствие.

– Тысяча извинений, – ответил Йезад, – мы не хотели вторгаться в твои дела с Богом.

Джал хихикнул.

– Не надо насмешничать над святыми вещами, – сказала Роксана и стала излагать цель их прихода.

Куми пришла в неописуемое негодование.

– Папа поистине неисправим! А вы – так и будете потакать его глупостям? Помните день его рождения и мое предсказание? Тогда меня высмеяли. А теперь я у вас должна в пророчицах ходить!

Куми принесла трость из комнаты отчима.

– Еле-еле ковыляет на костылях, а требует трость. Чистое безумие.

Йезад переключился на более важную тему.

– Как насчет потолков, Джал? Я-то думал, вы давно закончили ремонт.

– Тут приходили взглянуть на них, – ответила Куми за брата. – Но заломили совершенно дикую цену!

– А что владелец?

– Ха. Его можно заставить сделать ремонт только через суд. А у папы нет тех двадцати лет, которые уйдут на хождение по судам. Должен еще один подрядчик зайти.

– Ага, все подряд – Джал, Куми, подрядчик. – Джалу это показалось смешным, но, перехватив взгляд Куми, он сделал серьезную мину.

– Кстати, – сказала Роксана, – я купила лекарства для папы, и мне не хватило денег.

– Я знаю, сколько они стоят, – отозвалась Куми, – я же их каждый месяц покупала.

Роксана смотрела на сестру, ожидая продолжения. Продолжения не последовало.

– Так ты… ты дашь мне остальные пенсионные?

Куми хохотнула:

– А это все. Я тебе всю пенсию отдала.

– Ты уверена? – спросил Йезад.

– Ты на что намекаешь? Что я папу обкрадываю?

Куми выскочила из комнаты и вернулась с чековой книжкой.

– Что ты, Куми, – возразила Роксана, – никто не собирался проверять книжку! Йезад просто выразил удивление.

– Он выразил оскорбительное отношение ко мне!

Куми швырнула книжку Йезаду.

– Перестань. Куми, ты напрасно обижаешься, – примирительно сказала Роксана. – Ты же знаешь, как трудно ухаживать за папой, я имею в виду расходы.

– И физическое напряжение тоже, – добавил Йезад, – нечего скромничать. – Он обратился к Джалу: – Она так выматывается к концу дня, что на нее смотреть страшно.

– Что делать. Помните Арджани с первого этажа? Они наняли для больного отца профессиональную сиделку, а та довела его до пролежней! – Куми пожала плечами. – Рокси получает удовлетворение от ухода за состарившимся отцом. Можешь ее спросить, если мне не веришь.

– Это правда, – согласилась Роксана, – и я бы со всем прекрасно справилась, если бы папиной пенсии хоть на лекарства хватало бы. Правительству должно быть стыдно – такие ничтожные пенсии!

– Если бы правительство знало, что такое стыд, у нас бы многих проблем не было, – вздохнул Джал.

– Да уж, – вздохнула и Роксана. – Так вы можете доплачивать разницу из денег с папиного счета?

Куми театрально захохотала:

– Счет! Нет никакого счета.

– Но папа сказал, что его срочный вклад…

– У папы мозги размягчились, как манго в маринаде. Вы будете выслушивать этот его бакбакат, болтовню его, а потом предъявлять мне обвинения? Право, не знаю, в порядке ли мозги у тебя.

Роксана перевела взгляд на Джала, но он был занят своим слуховым аппаратом.

– Меня ты можешь оскорблять, если тебе так хочется, – сказала Роксана, – но неуважительно относиться к папе… Да, сейчас с ним трудно, но после смерти твоего отца это он вырастил вас с Джалом, и ты должна быть благодарна ему.

– И благодарна ему за то, что он убил мою маму.

– Не мели чепуху! Она и моя мама!

– И моя. – Голос Джала молил о мире.

– Да, да, да, и наша сестричка это знает. Вот чего она не знает – так это того, что из месяца в месяц мы доплачивали за папины лекарства, питание, одежду, стирку и прочее. Мы давно рассчитались с ним, а в последние годы мы его субсидировали. По доброте сердца мы с Джалом за ним ухаживали. Не ради чьей-то похвалы или благодарности.