Дельгадо (СИ)

Панчо стал закипать сразу же с того момента, как увидел эти противные усы. Те кто является носителем такого «украшения» на лице, всегда является скользкими и противными людьми. За столь большой опыт Панчо благодарен именно таверне, она научила различать разные характеры в совершенно разных по внешности людях.

— У нас есть несколько дней! — крикнул Панчо, показываясь из всей толпы.

— Я же сказал, не мешайте мне выполнять свою работу, — сеньор недовольно в который раз пригладил реденькие усы и повернулся на источник шума. Голова мужчины поднялась в соответствии с немалым ростом Панчо, поэтому тот слегка стушевался и сделал шаг назад. Такого обижать себе дороже.

— А я сказал, у нас есть время, — Панчо взялся за грубую ткань рубахи противного сеньора, — валите отсюда.

Через секунду мужчина уже валялся на пыльной земле напротив таверны, сразу же за ним были выставлены трое других мексиканцев.

— Чтобы я здесь вас больше не видел! — крикнул Панчо и выкинул листы с пометками на дорогу, после дверь с грохотом захлопнулась.

Время может у братьев и было, вот только силы в нём не было. Такая большая сумма не возьмётся просто так из ниоткуда. Деньги не приносят низенькие толстые и добрые сеньоры, как раньше в далёком детстве думал Сантьяго. Хотя возможно сейчас эта небольшая сказка, рассказанная матерью, могла спасти их таверне жизнь.

После того, как подозрительные люди были выставлены Панчо, на пороге их таверны показались сеньор и сеньора Рамирес, сразу же после этого зашла сеньора Маркес, что как всегда принесла свежую свинину.

— И неужели ничего нельзя сделать? — интересовалась сеньора Маркес, поглаживая от нервов и так реденькие чёрные волосы.

— Если каждый понемногу сложится, мы сможем собрать нужную сумму, — громко говорил сеньор Рамирес, уже желающий бежать до сеньора Хосе.

— Десять тысяч — это очень много, — тихим голосом признавал Алехандро, беря за руки сеньору Рамирес, — пожалуйста, никому не рассказывайте. После того, как мы соберём вещи, мы сами со всеми попрощаемся перед отъездом.

Сеньора Маркес пускает одинокую слезу, которую сразу же вытирает рукой, что до того держала огромную тушу свиньи.

— И куда же вы? — причитала сеньора Рамирес, оглядывая братьев Дельгадо, — вы же совершенно одни.

— Родители уже давно это предвидели, — проговорил Сантьяго, — они считали, что таверна разорится, поэтому уже внесли три платежа на покупку небольшого ранчо в тридцати корделях от Мехико.

— Нам останется внести последнюю часть суммы, — закончил за брата Алехандро.

— Тогда подождите, — сеньор Рамирес ударил себя по лбу и сразу же сорвался со своего места на улицу.

Через некоторое время мужчина вновь показался в таверне, заглядывая в небольшой мешочек, в котором аккуратно гремели медные монеты.

— Мы с женой откладывали на свадьбу дочери, — проговорил сеньор Рамирес, протягивая мешочек в руки Сантьяго, — но как вы видите, церемония была очень скромной. Возьмите, что у нас осталось.

— Мы не можем этого принять, — проговорил Альваро, подходя ближе к сеньору.

— Марсела бы очень хотела, чтобы мы так сделали, — сеньора Рамирес ласково улыбнулась и положила свою смуглую ладонь на горячую щеку Альваро, — вы сделали для Марселы куда больше.

Сеньора Маркес тоже отдала тушу свиньи, совершенно ничего не взяв, и вместе с семьёй Рамирес, сеньора которой вытирала старым платком подступающие слёзы, покинули таверну, не желая верить в правду.

— Зачем же уезжать? — поинтересовалась Милагрес, как гости покинули таверну.

— Это единственное, что мы можем сделать, — проговорил Алехандро, — со сбережениями, что у нас остались, мы не сможем себе позволить приобрести дом в Мехико.

— Си, здесь очень дорогие земли, — подтвердил Мигель.

— Думаю, нам стоит уехать, на ранчо будет спокойнее, — сказал Альваро.

— А как же сеньорита Рэмира? — поинтересовался Пабло.

— Я, наверное, задержусь ненадолго в Мехико, разберусь с лавкой, со своими клиентами, а затем вместе с матушкой приедем к вам, — весело проговорила сеньорита, но не возможно было не заметить её грустное лицо за этой широкой и красивой улыбкой, — вам, мужчинам, будет нужна женская рука.

Тёплый вечер стал потихоньку приходить в Мехико, окрашивая небо в яркий красный цвет. Рэмира, как и Милагрес с Пабло, оставили братьев одних, и каждый направился по своим делам. Алехандро в последний раз осмотрел оживлённую улицу, погода на которой до сих пор была тёплой и приятной, и, закрыв дверь, зашёл в таверну.

— Давайте начнём собирать наши вещи, — скомандовал Сантьяго, как только деревянная дверь закрылась, — а ты, Мигель.

— Я? — молодой человек указал на себя пальцем и посмотрел на старшего брата.

— Иди и поговори со своими мариачи, — проговорил Сантьяго, подходя ближе к лестнице и вставая на первую ступень, — я думаю, они ждут лишь тебя, чтобы уехать.

— Брат, я не могу сейчас уехать, — сразу же проговорил Мигель, но его резко оборвал Сантьяго.