Дело блондинки — «золотое дно». Секрет падчерицы. Дело о влюблённой тётушке

— Безусловно. Такой аппарат в этом округе стоил бы по меньшей мере в два раза дороже.

— Объявили ли вы о приобретении фотоаппарата на таможне, когда переезжали границу?

— Мне не надо было этого делать, ведь я им пользовался.

— Я спросил: заявили ли вы о его покупке на таможне?

— Нет.

— Ay вас спрашивали, что вы приобрели в Мекси-кале?

— Да.

— Значит, вы им ничего не сказали?

— Ну… не сказал. Я им не отвечал.

— А кто отвечал?

— Мистер Маршалл.

— Итак, все то время вы находились в Мексикале, а мистер Маршалл приехал за вами, чтобы доставить сюда сегодня утром?

— Да.

— И в вашем присутствии он заявил на таможне, что вы ничего не покупали в Мексикале?

— Да.

— Сказали ли вы, что он ошибается? Вы же должны были прервать его и сказать, что приобрели фотоаппарат?

— Я этого не сделал.

— Где вы взяли деньги на приобретение фотоаппарата?

— Я выиграл на скачках.

— Выиграли?

— Да… и порядочно.

— Сколько же?

— Сразу трудно сказать.

— Сотню долларов?

— Больше.

— Двести?

— Больше.

— Пятьсот?

— Еще больше.

— Знаете ли вы, что вы обязаны об этом заявить в департамент государственных сборов и заплатить соответствующий подоходный налог?

— Нет, я выиграл деньги в зарубежном государстве.

— Это ничего не меняет. Вы выиграли и привезли всю сумму сюда. И где сейчас находятся деньги?

— Ну… здесь и там.

— Как прикажете вас понимать?

— Некоторая часть при мне.

— В вашем бумажнике?

— Да.

— Допустим, что мы их пересчитаем и выясним, чем вы располагаете?

— Это вас совершенно не касается, сколько у меня денег! — заорал Джордж Летти. — Это мои деньги, и я перед вами не обязан отчитываться!

— Я считаю, что защитник имеет право выяснить, откуда у вас эти деньги, — заявил судья Мэнли, — и обеспечил ли вас обвинитель средствами для игры на скачках.

— Он мне просто посоветовал хорошо провести время, повеселиться, познакомиться с городом.

— И дал вам для этого деньги?

— Он не указывал, на что именно их дает. Просто сказал, что мне они не помешают.

Судья Мэнли поднялся.

— Джентльмены, уже первый час, суд намерен объявить двухчасовой перерыв… Слушание дела возобновится в четырнадцать часов.

— Могу ли я задать всего один вопрос? — спросил Мейсон.

— Только поскорее.

— На каких лошадей вы ставили и на какой выиграли?

— Вообще-то… там несколько.

— Назовите лошадь, давшую вам наибольший выигрыш.

— Там была такая лошадь, Истер Боннит…

— На этой лошади вы выиграли достаточно, чтобы купить фотоаппарат?

— Да.

Судья повторил:

— Джентльмены, сейчас четверть первого… Суд не хотел бы прерывать перекрестного допроса, но совершенно ясно, что он не будет закончен за несколько минут, поэтому, как я уже говорил, заседание откладывается до четырнадцати часов.

Судья первым покинул зал.

Линда Колхаун побежала к возвышению, чтобы поговорить с Джорджем Летти, но Маршалл решительно взял последнего за руку и буквально силком уволок через боковую дверь во внутренние помещения. Линда осталась стоять с растерянным видом, не веря собственным глазам.

Кто-то из фоторепортеров щелкнул фотоаппаратом, настолько были выразительны ее поза и глаза.

Мейсон быстро повернулся к миссис Лоррейн Эль-мор.

— Живо скажите мне, говорит ли он правду? Сидели вы с Монтрозом Девиттом на кровати, обсуждали ли с ним свой телефонный разговор с Линдой?

Она кивнула, едва сдерживая слезы.

— Потом вы вернулись с Девиттом в свою комнату?

— Мистер Мейсон, как перед Богом, я сказала вам чистую правду… ну как я бы смогла вернуться назад? Моя машина увязла в песке!

— О чем вы еще говорили с Девиттом?

Пока она собиралась с мыслями, стараясь припомнить события того вечера, Мейсон заметил, как Дункан Крайдер подошел к Линде Колхаун, чтобы защитить ее от нескромных взглядов и помочь справиться со смущением и растерянностью.

— Помнится, я что-то сказала насчет денег, мистер Мейсон.

— Когда это было?

— Когда он решил уехать из мотеля в какое-нибудь безопасное место и там поговорить… Понимаете, мне не хотелось брать их с собой в машину, да еще такую большую сумму, в ночное время, мне это показалось опасным. Он же поднял меня на смех, но я все же настояла на своем, что оставлю деньги в мотеле, только спрячу их получше. Он все еще смеялся и сказал, что я не найду такого места в комнате, куда бы не догадался заглянуть умный вор. Тогда я пояснила, что засуну их под сиденье мягкого кресла, потому что вряд ли кто-то додумается забраться ночью в номер, зная, что в нем спят люди, но вот обобрать ночью автомобиль — сколько угодно!

— Ну и что он ответил?

— Хорошенько подумал и согласился.

— О чем вы еще тогда говорили?

— Не могу вспомнить.

— Но вы считаете, что Летти сказал правду, что он…

— Да, да, несомненно. Ох, мистер Мейсон, до чего же унизительно было слушать это описание, да еще поднесенное в таких вульгарных выражениях… Мне так стыдно, что я готова провалиться сквозь землю.

Мне все время хотелось закрыть лицо руками и зареветь…

— Учтите, на время перерыва вас опять заберут в камеру предварительного заключения.

Она печально склонила голову.

— Мистер Мейсон, Монтроз не мог туда вернуться! Я сама видела, как его убили! Видела собственными глазами!

Мейсон прервал ее: